Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год
Шрифт:
— Простите, — начала я.
Они удивленно посмотрели на меня, и я увидела, что один — голубоглаз.
— Да, мадам, — по-английски отозвался он.
Второй посторонился, деликатно наблюдая за нами.
— Кто вы? — спросила я.
— Вы, очевидно, имеете в виду, откуда мы родом?
— Да, — подтвердила я.
— Мы кодагу, — улыбнулся голубоглазый. — Нас еще называют кургами, но это неверно. Просто английское искажение.
«...Курги, — вспомнила я, — кажется, это где-то на юге Майсура». Больше я ничего о них не знала.
Эта заинтересованность расположила ко мне кургов, и мы разговорились. Они рассказывали о своей стране охотно, с той нескрываемой гордостью, которая присуща обычно малому,
— Но откуда у вас такая одежда и голубые глаза? Вы ведь, судя по вашему языку, дравиды? — удивленно спросила я.
Они рассмеялись и пожали плечами.
— Мы дравиды, но особые, — сказал голубоглазый. — А вот откуда такая одежда и такие глаза, мы сами толком не знаем.
— Но это очень серьезный вопрос, — подхватил второй. — Надо было бы ученым этим заняться. Все курги хотят знать, кто они и каково их происхождение.
Итак, я села в рейсовый автобус, направлявшийся из Бенгалуру в Меркару, столицу Курга. На автобусной станции я узнала, что в Курге уже начались дожди. В жарком, наполненном солнцем Бенгалуру в это было трудно поверить...
Путешествие в Меркару заняло почти весь день. Сначала автобус пересек равнину между Бенгалуру и Майсуром. На смену ей пришли холмы, скудно покрытые растительностью. Когда автобус повернул на юго-запад, местность заметно повысилась, и к середине дня дорога петляла между лесистыми горами. Лес вплотную подходил к дороге с обеих сторон, он был густым и каким-то первозданным. Совсем низко, почти цепляясь за верхушки деревьев, ползли темные, набухшие облака. Стал накрапывать унылый осенний дождик. Почва в лесу была сырой и размытой, видно, дождь здесь шел не первый день.
— Опять дождь, — сказал кто-то рядом. — Как только въезжаешь в Кург, так дождь. Место, проклятое богом.
Лес чем-то неуловимым напоминал леса нашей средней полосы, а холодный дождь усиливал сходство, хотя знакомых деревьев не было и в помине. Время от времени лес рассекался кофейными плантациями и клочками рисовых полей. Редко-редко среди лесного царства возникали домики с побеленными стенами и черепичными крышами. Люди появлялись только на автобусных станциях. Видно, Кург был заселен не густо. На очередном повороте показалась надпись «Меркара». Но дорога по-прежнему шла через лес, то опускаясь, то поднимаясь, как и положено горной дороге. Из леса на дорогу наползал туман. И от этого тумана и дождя печальные сумерки казались вовсе осенними. В этих сумерках одна за другой выплыли черепичные крыши домов. А впереди, на туманной горе, как призрак, возникли стены крепости. Крепость странно и нереально меняла свои очертания. Улицы лесного города были чистыми и пустынными. Автобус остановился, и кондуктор сказал:
— Меркара.
...На следующий день я показалась в кабинете главы правительства Курга. Он назывался комиссаром и носил имя мистера Нарасимхамурти.
Дождь уныло и монотонно стучал в окна кабинета.
— Вам надо встретиться с нашими историками, посмотреть все наши церемонии, поработать в архиве, посидеть в нашей библиотеке, — говорил комиссар.
Я обреченно кивала головой и даже не заметила, как в кабинете комиссара оказался еще один кург, затем второй... Потом их оказалось очень много. Каждый из них наперебой советовал, что мне нужно сделать и с кем встретиться, чтобы разрешить проблему происхождения кургов как можно скорее.
— Все курги в этом очень заинтересованы, — подвел итог мистер Нарасимхамурти. — Мы надеемся, что вы нас не подведете. Недели вам для этого достаточно. Мы объявим потом всем кургам, откуда они произошли, и устроим по этому поводу торжество.
Курги с готовностью устремились за своим комиссаром. Я последовала за ними.
Музей помещался тут же в крепости, и курги справедливо им гордились. Организовал музей сам комиссар, как говорится, на общественных началах. Года два тому назад мистер Нарасимхамурти разослал всем знатным кургам письма, в которых просил жертвовать в пользу музея старинные реликвии, «которые не жалко». Реликвий, «которых не жалко», оказалось немного. Они были любовно выставлены в нескольких небольших комнатах. В витринах с надписью «Оружие кургов» лежали старинный мушкет, сабля, широкий кинжал и пистолет. В застекленном шкафу висела женская и мужская праздничная одежда. Со стен смотрели репродукции портретов кургских раджей. Фотокопии архивных документов XVIII и XIX веков в строго хронологическом порядке были разложены в последней комнате музея.
— Видите, собрано немного, — сказал комиссар. — Но это только начало.
— Да, да, — подтвердили стоявшие вокруг курги, — это только начало.
— Наша история необычна и богата. Вы правильно сделали, что решили заняться кургами, — Нарасимхамурти протянул мне руку на прощание.
Потом я не однажды убеждалась в справедливости последних слов комиссара.
В конце недели я предстала, перед комиссаром с низко опущенной головой.
— Ну как? — спросил мистер Нарасимхамурти. — Откуда мы?
— Не знаю, — честно ответила я.
— Как так — «не знаю»! — возмутился комиссар. — Мы сделали все, чтобы вы узнали, я даже сам вам показал музей.
— Я очень сожалею... — начала я.
— Не надо, — в голосе комиссара появились трагические нотки. — Все этим заканчивают. И на этот раз кургам не повезло. Мы зря радовались.
Я вышла под дождь и направилась вниз по узкой улочке. С этого дня правительство Курга утратило ко мне всякий интерес, зато я получила возможность спокойно работать. Но каждый раз, оказавшись около меркарской крепости, я малодушно озиралась, боясь встретиться с обвиняющим и насмешливым взглядом комиссара Нарасимхамурти.
Густые леса на крутых склонах
Кург... Низкие хребты, покрытые густым лесом. Леса и горы тянутся от горизонта до горизонта на много миль вокруг. Их рассекают узкие долины, занятые обработанными полями. Лесистые горы Курга — это отроги Западных Гат. Две их вершины — Брахмагири на юге и Пушпагири на севере — поднимаются над этой горной страной. Вершины невысокие — не более полутора километров над уровнем моря. За Западными Га-тами, за перевалом Периямбад, начинается керальский Малабар. Узкая майсурская долина отделяет Кург на юге от Голубых гор — Нилгири. С запада на восток, деля Кург почти пополам, течет одна из крупных рек Южной Индии — Кавери. Полноводная и спокойная в долинах, она превращается в бурный и норовистый поток в горах. Лесистые горы и уютные долины мало напоминают тропический пейзаж. В них есть что-то неуловимо Похожее на ландшафт европейской умеренной полосы. Англичане первые заметили это и назвали Кург «Индийской Шотландией».
Кург занимает небольшую территорию. Население его. довольно пестрое, но основу составляет народность курги. Их численность немногим превышает 80 тысяч человек.
Курги называют себя кодава или кодагу, а свою страну Кодагу и язык тоже кодагу. Слова «Кург» и «курги» — неправильные английские словообразования от вышеприведенных. Но эти слова так прочно вошли в литературу, что я не решилась изменить их на оригинальные. Переводов и интерпретаций слова «кодагу» несколько. «Расположенная на западе», «Страна миллиона гор», «Страна густых лесов на крутых склонах». Судить о том, какой из этих переводов правильный, трудно.