Журнал «Вокруг Света» №10 за 1981 год
Шрифт:
Золотая земля
Большая часть населения страны живет вдали от немногих асфальтированных дорог. С раннего детства привыкают люди пешком одолевать огромные расстояния. Так что марафон для них — как для нас улицу перейти. Эфиопия воспитала немало прекрасных бегунов на дальние дистанции, о чем свидетельствует и Московская олимпиада.
Вот вдоль кромки шоссе неспешно шествуют мужчины — в гости, по делам, на рынок — за добрую сотню километров от родного села. Шествуют, положив руки на короткую палку, закинутую на плечи. Позади, выдерживая почтительное расстояние, семенят женщины с поклажей, а впереди трусят лопоухие ослики, доверху груженные дровами или хворостом. То и дело на дороге возникает бесконечное стадо степенных коров или отары суетливых овец. Пастухи с длинными копьями ступают важно, делая вид, будто происходящее их не касается. Поток пешеходов избирает для перехода дороги как раз тот момент, когда к ним приближается на большой скорости автомашина. Водителям машин предоставляется полная возможность выпутываться из щекотливых дорожных ситуаций своими силами.
На тридцать с лишним миллионов жителей Эфиопии приходится почти столько же голов крупного рогатого скота, овец и коз, почти миллион верблюдов и тьма домашней птицы. Более 90 процентов сельскохозяйственных операций осуществляется с помощью тягловой силы. Ранней весной упряжки быков волокут в полях плуги, вспарывая жирную землю.
На пути от селения к Гондару видим, как неутомимый пахарь движется по полю к деревянному помосту. Когда созреет урожай, на этом возвышении дежурят женщины и дети, отгоняя птиц, разбойных бабуинов и прочих охотников до чужого добра. В тени деревьев три женщины с задымленными на огне костра чайниками торгуют кофе.
Наш шофер остановился, и я должен был признать, что никогда в жизни не пил такого вкусного напитка. Его варили люди, сами выращивающие кофе и умеющие передать его аромат во всех оттенках. По ходу дела шофер рассказал, что эфиопы обязательно бросают щепотку соли в кипящий кофе, а шелуха плодов идет на приготовление питательного блюда, о котором за пределами Эфиопии и не подозревают.
Обочины дороги сторожат деревья, щедро усыпанные белыми, розовыми, фиолетовыми и красными цветами. В поле, на лугах цветы попадаются редко, и все многообразие красок разбросано по кустам и деревьям. Сквозь ветви с живым интересом наблюдают за происходящим внизу обезьянки-гверецы (здесь их называют «гуреза»), которые нечасто попадают в зоопарки. Эфиопы говорят, что эти животные страдают малярией и, когда случается приступ болезни, лечатся собственными силами, поедая листья, содержащие хинин, а в неволе быстро хиреют и гибнут.
У гверец черная шелковистая шерсть, а мордочку кокетливо обрамляет белая борода. Хвост тоже опушен белым, и длинные белые волосы свисают плащом по бокам. Броская внешность неодолимо влекла к обезьянкам охотников до красивых шкурок.
Не спасала гверец и способность совершать неимоверные прыжки с дерева на дерево, напоминающие свободный полет. Сейчас обезьян этой породы осталось до обидного мало, и они находятся под охраной закона. По-видимому, гверецы об этом как-то догадались и совсем не боятся людей, с видимым удовольствием позируя перед фотоаппаратом.
Даже бывалых путешественников Эфиопия поражает разнообразием и богатством ландшафтов и животного мира. Россыпь надменных гор, рассеченных суровыми морщинами задумчивых ущелий, сменяется безбрежной красноватой равниной, усыпанной темными точками зонтичных акаций. А вот раскинулась необъятная саванна, в пыльных вихрях которой тонут дома и скот. Вольные озера, не освоенные гостиницами и туристами, расцвечены розовыми облаками нежных фламинго и снежно-белыми величавыми пеликанами. А заросли тростника просто кишат перелетными гусями и утками.
На отмелях бурных рек нежатся на ласковом солнце притворно-сонные крокодилы, моментально сползающие в воду при первом неосторожном движении крадущегося к ним фотографа. В тихих омутах неразборчиво бормочут и, как дети, пускают пузыри громады бегемотов, а местами поверхность воды, обильно сдобренной илом, буквально кипит от серебристой рыбы.
Рыболовы наживку на крючке забрасывают подальше от берега. Долго ждать клева не приходится: удилище начинает дрожать и гнуться под сильными рывками. Забросил — вытащил, забросил — вытащил. Такая рыбалка кажется чудом из чудес. Но уже на второй зорьке как-то приедается — не хватает переживаний, сопутствующих настоящей рыбалке, нет трепетного ожидания пугливо ныряющего поплавка. Может быть, поэтому эфиопы равнодушны к рыбе и ловят ее исключительно на продажу проезжим европейцам? Рассказывают, правда, и здесь об удачливых рыболовах, когда клюет нильский окунь весом в шесть и более пудов. Но ведь на такого зверя требуется не снасть, а коллектив.
Лалибела
Стоит остановить машину в самом что ни на есть безлюдном месте, откуда ни возьмись набегают мальчишки. Поодаль непременно возникает фигура пастуха. Он картинно замирает, опершись на копье. Его явно одолевает любопытство, но без приглашения он не подойдет. За исключением малых детей, не отягощенных грузом манер, жители Эфиопии гостю не докучают и встречают его достойно, без лишней суеты и очень радушно.
Именно так принимали нас в Лалибеле, знакомство с которой начал рассказ гида: «Когда мать вынесла младенца напоказ придворным, над новорожденным повис пчелиный рой, удививший всех примерным поведением. Отсюда и пошло имя Лалибела, означающее в переводе с древнего языка гээз: «даже пчелы признают его власть». Он правил в XII веке, дал название городу и положил начало строительству одиннадцати церквей, которые сейчас по праву считаются, одним из «чудес света».
Это не храмы, вознесенные над окрестными холмами, и не сумрачные пещеры, уводящие в недра гор, а подземные сооружения, вырезанные из цельного камня и вписанные в горный ландшафт.
Португальский монах Алвареш, первым из европейцев посетивший Лалибелу в XVI столетии, долго приходил в себя по возвращении на родину. А когда привел в порядок разбросанные чувства и собрался с мыслями, добросовестно изложил увиденное. Но в заключение сделал грустную приписку: «Дальнейший рассказ не имеет большого смысла, потому что мне все равно никто не поверит».
За прошедшие века тысячи и тысячи гостей побывали в небольшом городке Лалибела в провинции Волло. Алварешу теперь поверили бы: о замечательных церквах написаны монументальные труды, где научные выкладки тесно переплетаются с досужими вымыслами и рассуждениями о сверхъестественных силах. Отдельные авторы, вдохновленные научной и ненаучной фантастикой, додумались и до участия космических пришельцев в создании храмов. Действительно, трудновато представить, как мастера далекого прошлого с их примитивными орудиями сумели превратить скалы в резные крыши, стены и колонны.
Для строительства избирали большую площадку, вырубали вокруг будущего здания глубокие канавы и начинали обрабатывать каменную громаду от края к центру. Крыша, как правило, расположена на уровне земли либо сливается с горами, и тогда строение напоминает пещеру в горизонтальном склоне. Здания отделены от скал провалами траншей, образующих дворики, местами встречаются бассейны со «святой» водой, покрытой пленкой зелени. Из скал вырастают колонны, стены изукрашены геометрическими фигурами, фресками и сценами из библии, хотя от времени краска поблекла и выцвела.