Журнал «Юность» №06/2022

Коллектив авторов

Всю зиму державшийся листСлучайно упал мне на плечи,И мне зацепить себя нечем,И вместе мы падаем вниз. А мир продолжает стоять,Тянуть свою тяжкую ношу,Где жизнь человека дорожеВсего, что он может объять.

ЛАДОГА

Где-то на самой окраине веры в чудоЯ собирать сухоцветы в карманы буду,Буду развешивать гроздья рябины на тонких ветках,Чтоб каждый вечер домой возвращаться по их отметкам. Вереском пахнет земля, и огонь, и ветер.Маленький остров сегодня один, и на белом светеТолько туман – молоко, горизонт незрячий,Лодок не видно. По рации:«База – Баклану. Прошли Рыбачий».

НА ПОРОГЕ ЗАРИ

Ты пройдешь через сердце тумана, а тамКарусели над полем и песниИ сосновые лапы стучат в барабан,Размечая порядок созвездий,И костры над рекой на тропу держат путьИ спускаются вниз по течению.Ты пришел, чтобы ручку земли повернутьТам, где мир начинает вращение.

ГОД ПРОШЕЛ

Перевал – первых ласточек вал,Переход из пустыни забвеньяК новым всходам весенних растений —Новой жизни неявный сигнал. Остается заснеженный домИ все те же мохнатые елки.Перестроились стрелки, и толку?Тишина и гирлянды кругом. А на деле закончился год,И как будто закончилось что-то,Что хватает за шею кого-тоИ ни петь, ни дышать не дает. Что же делать? Да запросто жить.Так же лить из пустого в порожнее,Но однако теперь осторожнее,Чтоб ни капли уже не пролить.

ЗАКОУЛКИ ПАМЯТИ

Мы оставляем душу в тех местах,Которые привыкли видеть самиЕще незамутненными глазами,И воздух там блаженной пылью пах. Проходит время, мир проходит мимо,Уходит старый город на покой,Но остается навсегда живойВ созвучье слов, во снах и на картинах.

Никита Красовицкий

Родился в 1998 году в подмосковном городе Пушкино в семье музыкантов. В 10-м и 11-м классах школы посещал литературную студию МГУ «Луч» Игоря Волгина. С 2016 года – студент Литературного института имени Горького, поэт, музыкант. Публикация в альманахе «Тверской бульвар, 25» (2022).

* * *

О, будет день, что, грудь распотрошив, мне органы раскинет по кусочку, тогда слова, не взяв карандаши, в тетради жизни мне поставят точку. И кто-нибудь пойдет туда, где крик, где смерть не предвещала эпилога, откроет мой забытый черновик и не найдет в нем ничего такого.

* * *

В носках есть та же красота, что и в изяществе красотки. Я так сказал как раз тогда, когда снимал свои кроссовки. Но всем носкам приходит срок, и красота блондинок чахнет, – ведь если порван, стар носок, то там изяществом не пахнет.

САМОИЗОЛЯЦИЯ

Залитая чаем простынь, имя на серебре,кровать не мягче потом покрытого тела;комната, испытавшая мои фантазии на себе,держалась крепко, хоть и дверь скрипела.Молчание случалось громче синхронного пения —оно как море: я плавал на полном чемодане плановмимо картин Куницына, пыльных листьев сухого растения,и мысли транслировались по вымышленным каналам.Я летел по комнате маленьким самолетом, круша лопасти,и, падая в реальность, в которой неравномерность – везде,мне говорилось, я болен. Но в какой области?Тараканы бегали по моей центральной нервной системе.В горбатых наушниках, щелкая пальцами под Пьяццоллу,удивлялся себе, что в кои-то веки брожу по Москве. А потом сказали, что изоляцияи что жизнь твоя висит на волоске.

Проза

Маргарита Шилкина

Родилась в 2003 году в городе Абакане. Студентка Литературного института имени Горького (семинар прозы Р. Т. Киреева), участник литературной мастерской «Мир литературы. Новое поколение» по направлению «Проза» (семинар В. Г. Попова и К. А. Грозной).

Похитители

Костя, светловолосый мальчик лет четырнадцати, идет в сандалиях и носках. Куртка практически перекрывает шорты, а полукруглый козырек кепки смотрит назад. Рядом шагает Юра, одетый в расстегнутую полосатую рубашку и бриджи. Он выше Кости и шире в плечах, на вид ему лет шестнадцать. Он останавливается, осматривается и замечает, что вокруг никого. Кукурузные стебли колышутся от ветра и шелестят, слышится отдаленный стук мотора.

– Чисто, давай, – говорит Юра.

– Может, все-таки у забора соберем? – спрашивает Костя. – Так быстрее будет.

– Да она там мелкая, кому мы такую продадим?

Костя снимает со спины рюкзак, раскрывает его и начинает срывать початки, складывая их внутрь вместе с неоторванными листьями. Один початок не отрывается, и Косте приходится надломить стебель и крутить его, пока волокна не переплетутся в нить. Он тянет на себя, одна часть растения отделяется от другой, и мальчик по инерции отшатывается.

Юра сидит по-турецки и чертит палочкой по земле. Рисунки замысловатые – один круг перечеркивает линия, в другом поставлена точка и записано несколько чисел.

– Может, поможешь? – спрашивает Костя.

– Я и так помогаю. Видишь, высчитываю, сколько мы заработаем, если будем продавать на Немецкой, и сколько – если на Транцеевской.

Костя продолжает набивать рюкзак. Тот перестает закрываться, поэтому мальчик расстегивает куртку, снимает ее и кладет на землю. Полосатая майка открывает вид на тоненькую шею и выпирающие ключицы. Костя накладывает початки в куртку, образовывается горка, мальчик встряхивает рюкзак, чтобы уложить содержимое, и надевает его на спину. Завернув края куртки и перевязав их между собой, он берет получившийся кулек в левую руку. От напряжения на ней проступают вены.

– Продаем на Немецкой, значит. Там больше клиентов. Где перрон, там и люди, а где люди, там и деньги, – говорит Юра и поднимается.

– Держи, предприниматель, помогай. – Костя протягивает товарищу мешок.

– Мы договаривались, что ты несешь, а я продаю. Или вру, не так было?

Юра смотрит на Костю сверху вниз, тот поджимает губы. Они начинают медленно двигаться к старому деревянному забору с далеко расположенными друг от друга столбиками.

– Я недавно книгу по психологии прочел. Так вот, в ней говорится, что продает не тот, у кого товар хороший, а тот, кто умеет его таким показать. Сечешь? – спрашивает Юра.

Дорожки нет, они пробираются сквозь стебли. Отростки лезут в лицо и цепляются за одежду, оттягивают ее в стороны. Костя останавливается, опускает кулек на землю, сжимает и разжимает левую ладонь. Юра забегает вперед, и Косте приходится ускориться, чтобы догнать товарища. Один початок вываливается из отверстия между рукавами, Костя вздыхает и нагибается, протягивая к нему руку. На голову сыпятся остальные початки, выкатывающиеся из рюкзака. Мальчик морщится, еще раз вздыхает, садится на корточки и принимается их собирать.