Журнал «Юность» №08/2022

Литературно-художественный журнал

Михаил Максимов

Родился в городе Славгороде Алтайского края.

Лауреат фестивалей «Издано на Алтае» (2019, 2020), победитель поэтического фестиваля «Крылья» (г. Бийск). Коллективные сборники: «Между», «Взгляд молодых», «Говори», «Паром».

Книги: сборник рассказов «Соленые огурцы», поэтический сборник «Пережи/евать». Живет в Барнауле.

Круг

Пока город не спитИ до сна два часа,Я лежу и смотрюВ потолок.Я лежу и молчу.За стеной голоса,Песня Апинойпро узелок.Этот фонВместе с уличным шумом,Эти шторы,Этот я неподвижный.Мне плевать,Интроверту под дуломпистолета,Не

страшно от жизни.Мне гораздо страшнейНе подняться с кровати,Не любить, не хотетьПросто встать.Голубеет рассветИ краснеют закаты,Освещая мой гробКак кровать.

Алтай

Пыльными тропами,Поездами ли,Самолетами,Не касаясь земли.Ты найди меня,Позови опять.В моем имениВся степная гладь.Вся степная боль:В пелену из травПревратившийсяДеревенский дом.Голубой закатНад землей распятЭлектрическимПолусгнившим столбом.Мое имя там,Где собачий лай,Гул ветров полей,Мое имя – Алтай.

Радио

– Слушайте, – говорит радио.– Слушаю, – а оно молчит.– Слушайте, – повторяет радио.– Слушаю, слушаю. Говорите! Радио не отвечает,Не говорит – «слушайте»Стучу кулаком по радио,Чтоб достучаться в эфир. – Не стучите! – оживает радио.– Что же ты раньше молчало?– Слушайте, – повторяет радио.И я наконец-таки слушаю:Тикают на стенке часы,Холодильник урчит на кухне,В спальне тяжело дышитМой умирающий папа.– Слушай, ты, бестолковое радио,Не хочу ничего я слышать,Слышишь меня, повторяю —Не хочу, не хочу, не хочу.Радио шуршит эфиром,Белый шум наполняет комнату.Становится настолько громким,Что я ничего не слышу.

Стонут стены

Стонут стены,Бьется птицаВ незакрытое окно.Как в такое может битьсяПтица.Стонут стеныРядом, рядомРазрываются снаряды.Для могилы вороненкаПодходящая воронка.Стонут стены,Крыша машет —Черепицей и скрепит.И моя слетает крышаИ летит.Стонут стеныОт ударов.Я сегодня стану старым.Утром был я молодым.В доме черный —Черныйчерный —черный– черныйДым.

Алексей Черников

Родился в 2003 году в Архангельске. Первые стихи написал в возрасте восьми-девяти лет, а опубликовался впервые в семнадцать. В то же время был исключен из гимназии. Формально не имея даже школьного образования, работает журналистом. Участник и стипендиат 21-го Международного форума молодых писателей.

Мы не уместимся в себе

Цикл, 2022 г.

Посвящается Виктории Шабановой

* * *

Голубоглазая судьба фальшивой бабочкой летала,пустышкой, вспышкой, маятой, ничем, что стоило б чернил.Она смотрела на тебя глазами, полными металла,пока я сочинял себя и все-таки не сочинил. Нет, я не Лермонтов. Гляди, как подо мной рассыпан гравий:знать, в белом смокинге гора не удержала на плечебезжизненного мотылька, лавину автобиографий,мое притворство над водой в ее породистом ключе. Поймай меня в любой сачок, когда я говорю красиво,когда спасибо не скажу и усиком не поведу.Заставь кривиться и краснеть, как злую линию курсива,вранье заставшую врасплох в моем искусственном аду. Голубушка, тоска моя, мне не нужна свобода слова,давай не станем говорить, но просто на руки возьмименя, как воду из ключа, и пожелай конца такого,чтоб можно было досчитать еще хотя бы до восьми. И я за эти восемь, семь… – я вынырну к другим покровам, —четыре, три… – из нелюбви и самозванства нищеты.И

в молоке души смешной и тела киселе багровомоттают новые, мои, забывшие себя черты.

* * *

Забери мое право на вдох,оголи до простого скелета.В череде уважаемых вдовбудешь первой на целое лето. Это дольше, чем то, что смогусочинить за всю жизнь для обоих,существуя в узорном рагуна вульгарных цветочных обоях. Голос вычурный мне запрети,сократи мой сценический номер.Я посредственно жил во плоти,но с тобою талантливо помер. Не храни меня, а хорони.Поза классика прозой дотлела.– Это ангелы?– Это они.Я теперь не писатель, а тело. Это подвигом стало моими семейным бессмертием нашим,гениальностью, данной двоимпод венцом с мендельсоновым маршем. Остается империя злой.Продаются молитвы и свечи.Прут стихи сквозь озоновый слойи плюют на дела человечьи. Я хотел быть поэтом Айги.Ждет меня не овчарня, а псарня.Уберечь мне в себе помогивосемнадцатилетнего парня.

* * *

Чем проще вещество, тем тень его светлее,чем фон вокруг темней, тем ярче негатив.Есть книжка о любви про темные аллеи —там человек живет и, смерть опередив,не знает сам, зачем ему такая роскошь.Крестообразна тень его любовных дел.И он распят на ней, и как ее отбросишь? —ту сырость, темноту, которой не хотел. Она, как чешуя, как хвост, неотделимаот всех его следов присутствия внутрипобега, духоты, раскаяния, грима,десятилетий сна, которых не сотри; —герой останется заложником, добычей.Его не увезут такси и поезда……Есть тень у памяти. У тени есть обычай:от вещи отлипать, когда она пуста. Но памяти станок не умещает навыксточить в себе свои большие шестерни.И человек живет. Все время криво, набок,как в негативе, – как его ни разверни. Графитный и сырой, разбит предельный воздух.Горящие кусты, как кадры, мельтешат.Слезится человек. Полезен в малых дозаххолодного дождя глухонемой ушат. Чем жестче человек, тем более ухватистза тень свою, – твердит из темноты аллейлауреат и сноб, сложив любви акафист. —Чем проще вещество, тем тень его светлей.

* * *

1

Удачная любовь напоминает дремув отравленной воде, в удобном лежаке,обильна, как молва, по весу и объему,с лукавой ямочкой в породистой щеке. Купальщица, она всплывает на прилавок —порядочный товар для справедливых глаз.Так бабочка летит на острия булавокв коллекцию смертей, под стекла, напоказ. Не вздумай остеречь терпением щенячьиммоей свободы, прочь ушедшей из мещан.Мы значили бы то, что мы себя не значим,когда простили бы друг другу всяк изъян.

2

Уж нет войны с тобой, но я кажусь убитым.Посуда на боку уснула. Ты ушла.А все, что связано с нерукотворным бытом, —зашито для тебя и не имеет шва. Ты все еще спешишь и снова ходишь в женах.Полезен статусу вменяемый жених!А бережет ли Бог больших и береженых,не пережеванных и даже не блажных?..

3

Я выдохнул в стекло и выдоха не вытер.Пониже отражен губной помады шквал.Пускай бы сочинил какой-нибудь кондитерудачную любовь для нас из тех зеркал. И твой бы мне сказал двойник: со мной не лайся!А мой ответил бы: давай-ка раздвоимосколком зеркала условие балансамеж соглашеньем в нас и подвигом моим. И мой оригинал творил бы здесь такое!.. —с той стороны стекла, твердя: не навредихрестоматийному изяществу покоя —пародии на тот, который впереди. Я нас двоих спасу, а мы умрем всего лишь,но сгладим все углы в своих гробах сперва.Прости меня за то, что ты меня неволишь,а я тебя прощу за то, что ты права.