Журнал «Юность» №11/2023
Шрифт:
Бесполезная штука – объявления на стенах. Никто же на них не смотрит. И голос из динамиков никто не слушает. Но эти технологи в «Сандзару» не были так глупы и позаботились о безопасности пользователей. И заодно получили возможность заработать на экспорте устройств. Городским службам ведь нужно вмешиваться в миллионы сериалов, плейлистов и звонков, чтобы напомнить о конечных станциях, закрытых ветках и дорожных работах.
Если спросить Льва про «Сандзару», он расскажет всю историю этой японской компании. Лев, если можно так сказать, технофил, но в
Повернут настолько, что сами «Сандзару» пригласили его на презентацию своего третьего устройства, которое, по слухам, снова перевернет мир.
– Да какие новые технологии, когда рельсы нормально укладывать не научились. – Закуривая на автобусной остановке, Лев привычно закрывает глаза.
Вместо темноты на обратной стороне век высвечивается последнее просмотренное расписание автобусов и объявление о закрытии участка железной дороги на ремонт. Перескакивая взглядом с одной строчки на другую, Лев закрывает окна и открывает табло аэропорта. Его рейс на месте – хотя бы здесь ничего не изменилось.
«Автобус, следующий по маршруту 851, прибывает к остановке». Голос девушки, объявляющий автобусы, гораздо теплее. Будто бы снаружи даже записанные для «кики» уведомления звучат теплее, чем подземные механические реплики.
Лев открывает глаза и выбрасывает в урну окурок. С трудом затащив чемодан в автобус и примостившись в углу, он достает телефон, чтобы оплатить проезд. Кажется, телефоны сейчас только для этого нужны – для оплаты. И для звонков. Лев не помнит, когда последний раз заряжал свой.
«Пожалуй, лучше снять и “кику”, и “ми”, чтобы не разрядились в самолете». Рассчитав время перелета, Лев решает не рисковать. От волнения он не верит в то, что уснет. Убирая устройства в контейнеры для подзарядки, он оказывается единственным человеком в автобусе, уставившимся в окно. Кроме водителя, пожалуй, – тот смотрит прямо на дорогу.
Лев замечает, что в автобусе появилось что-то новое. Он сам не может понять, что именно: он давно не ездил на чем-то, кроме метро и городского такси. Автобусы – это что-то из детства, когда рвешься к сиденью у окна, лишь бы не скучать всю поездку, сидя у прохода. В окне было все: люди на пешеходных переходах, парки, другие машины, марки которых он пытался запомнить, чтобы похвастаться одноклассникам. В окне можно было увидеть новые магазины, чьи вывески учили читать слова «продукты» и «хозтовары».
Случится ли с ним это чувство снова?
Лев ждет, когда автобус съедет с кольцевой дороги, закрученной бесконечной линией отбойника, чтобы увидеть пейзаж за пределами трассы. Это похоже на ожидание встречи со старым другом: как сильно он изменился, стал ли выше, а может быть, превратился в совершенно другого человека? Разглядывая через отражение других пассажиров, Лев не видит ни у кого такой же заинтересованности в происходящем снаружи. У них глаза под веками двигаются как у спящих, которые не понимают, где реальность.
Дым.
Взгляд Льва фокусируется на уходящем в небо дымовом штопоре, когда автобус сворачивает с кольца в сторону аэропорта. Ближе к горизонту этих штопоров становится все больше. Они пружинят от земли к тяжелым облакам, закрывающим полуденное солнце, и кажутся скорее дождем, который выбрал лишь несколько мест, где пролиться.
Но это определенно дым. Он внушает страх, даже если знаешь, что тебя он не коснется. Противоестественным кажется запах чистой обивки кресел, смешанный с прохладным воздухом из кондиционера. Лев уверен, что если сейчас выйти на обочину, то можно задохнуться от жара.
Огонь кривыми линиями лениво пожирает сухую траву у сгоревшего дома. Строение будто сильным ударом проломило внутрь, а уже потом вылизало пламенем. Почерневшее бетонное основание покусано разрушением.
Автобус катится дальше, будто ему не мешает дым. Лев не верит своим глазам и на миг опускает веки. Нет, это не «ми». Это действительно происходит, а он ничего не знает. Пожары? Или ураганы? Что происходит в нескольких километрах от города, на который вылупили взгляд миллионы камер?
Телефон не отвечает ему на вопрос, рассказывая владельцу лишь то, что он и так знает: весь мир готовится к презентации «Сандзару».
– Мужик! Эй!
Единственный, к кому Лев еще может обратиться, – это водитель, спокойно ведущий автобус мимо разрушенных домов. Бросив свой чемодан и цепляясь пальцами за кресла, Лев пробирается к первой двери и опирается на поручни.
– Куда ты нас везешь?!
Водитель вздрагивает и удивленно смотрит в ответ через зеркала заднего вида, искривляющие фигуру высокого Льва. За рулем сидит низкий полный человек лет пятидесяти. Видно, что водит давно, как влитой смотрится на своем месте. Но никаких личных вещей, какие водятся за теми, кто уже давно ходит по одному маршруту, вокруг нет.
– Как куда? В аэропорт же. Ты что, автобусы перепутал? Тебе твоя «кика» не сказала, куда соваться?
Если бы не растерянность в голосе, водитель звучал бы равнодушно. Будто бы он едет по самой обычной центральной улице, а не по пригородному шоссе, окруженному дымом.
– Это дорога в аэропорт? А дым? А… – Лев пытается подобрать слова, неловко размахивая рукой с телефоном. Второй рукой он дергает себя за волосы на затылке, пытаясь успокоиться. – Почему нет пожарных или СМИ… Где люди?! Что вообще здесь происходит?!
Его голос – единственный звук, кроме гула мотора в автобусе. Стерильное пространство снова наталкивает Льва на мысль о космическом корабле без связи.
– Что ты так орешь, а? Пожаров никогда не видел? Не обращай внимания, вон, иди нацепи свои «ми», «хми», «шми», что там еще есть, и не обращай внимания. Это только сегодня.
Лев не понимает. Как «пожар»? Когда в его детстве леса горели, там солнце превращалось в белый диск. И люди в респираторах ходили. И из каждого утюга звенело, сколько сегодня сгорело, сколько осталось, какие деревни исчезли… А сейчас – тишина.