Жюстина, или Несчастья добродетели
Шрифт:
Наша героиня, имевшая большую свободу, чем Розали, что касалось выхода из дома, нашла средство доверить молодому священнику местного прихода придуманный ей план, собираясь приобщить свою подругу к великим таинствам религии, сокровища которой так долго от нее прятали. Аббат Дельн, страстный служитель Христа, с радостью ухватился за благороднейшую идею ввести в лоно Церкви кроткую и невежественную овечку. В продолжение трех недель Дельн, благодаря ловкости Жюстины, вел с Розали душеспасительные беседы, причем они происходили прямо в комнате девочки. Дочь Родена в достаточной мере просвещенная, горевшая неодолимым желанием
Жюстина обычно не присутствовала на этих таинственных встречах: она стояла на страже и следила, не появится ли Роден.
В тот день все трое проявили роковую небрежность. Жюстину позвали в комнату Розали, чтобы она разделила восторженный экстаз, в который погрузилась ее подруга, трое наших ангелочков радостно вздымали руки к небу, когда Роден, больше озабоченный земными делами и, как естественно предположить, пожираемый желанием прочистить задницу дочери, искал ее, поглаживая свой восставший член. Он вошел, думая застать ее в постели. О Боже, каково же было его изумление, когда он увидел ее стоявшей на коленях с распятием в руке! В первое мгновение Родену показалось, что он видит сон; он сделал шаг вперед, выскочил в ужасе и, увидев приближавшихся Селестину и Марту, взволнованно заговорил:
— Погляди, сестра, как подло меня предали! Теперь я понимаю, кому обязан планом этого гнусного соблазнения. Выходите, Жюстина я не сержусь на вас, мои чувства к вам настолько сильны, что я бы вас простил, даже если бы вы покусились на мою жизнь. Но ты, негодяй, — закричал он, хватая за шиворот священника, — ты, мерзкий сообщник, низкий раб религии, которую я ненавижу, ты не выйдешь отсюда так легко, как вошел сюда, и не сомневайся в этом: тебя посадят за крепкие запоры, и я научу тебя, как поганить зловонным дыханием философские принципы, которые я насаждаю в этом доме. А вы, Розали, ступайте к вашей тетке и никуда не выходите без моего разрешения.
Затем Роден взял под руки растерянного аббата и с помощью своей сестры и гувернантки отвел его в подвал, куда вообще не проникал солнечный свет. Вернувшись, он запер Розали в комнате, не имевшей окон. После чего вышел в деревню и во всеуслышание объявил:
— Только что похитили мою дочь, и я подозреваю аббата Дельна.
Аббата всюду искали, но не нашли.
Теперь мне все ясно, — сказал Годен. — Прежде у меня были только подозрения, но сейчас я вижу ужасную истину… Это моя вина: я же чувствовал, как начиналась эта интрижка и должен был с самого начала положить ей конец.
В ловушку попались все жители; благодаря своей хитрости Роден сделался хозяином судьбы бедняги-священника и открыл двери его тюрьмы только для того, чтобы препроводить его в могилу невероятно изощренным образом, вполне достойным такого чудовища; как только Дельн отдал богу душу, его тело было распято на стене подвала, и в этот каменный гроб
— Я хочу, чтобы твой искуситель постоянно был у тебя перед глазами, — сказал он, — до тех пор, пока твоя кровь не смоет его преступление.
Так обстояли дела, когда Жюстина, которой Роден еще ничего не сказал и которая поэтому ни о чем не догадывалась, надеясь на любовь этого варвара, предприняла невозможное, чтобы узнать о судьбе своей подруги, а заодно и Дельна. Каждую минуту, когда она думала, что за ней не следят, Жюстина обходила самые глухие помещения дома. Как-то раз ей показалось, что из глубины темного дворика слышатся слабые стоны; она подошла ближе и увидела кучу дров, позади которой виднелась старая узкая дверь; девушка расчистила проход и услышала новые жалобные стоны.
— Это ты, Жюстина?
— Да, милая моя подружка, — закричала она, узнав голос Розали. —Да, это я, Жюстина, которую посылает небо, чтобы спасти тебя.
И она забросала бедняжку вопросами, почти не давая ей возможности ответить. Вот тогда Жюстина узнала об ужасном положении, в котором находилась Розали, и об убийстве бедного аббата Дельна, хотя подробностей Розали не знала. Она была уверена только в том, что сообщницами Родена была его сестра и гувернантка и что несчастный, конечно, жестоко страдал перед смертью, судя по его крикам и по ножевым ранам, которые покрывали все его тело.
— Теперь настает моя очередь, — добавила Розали. — Вчера вечером мой отец приходил ко мне в тюрьму вместе с Ромбо, местным хирургом, который, как я тебе уже рассказывала, давно связан с Роденом. Они оба позволили себе ужасные оскорбления. Отец потребовал (чего он никогда прежде не делал), чтобы я удовлетворила неистовые желания его коллеги, и даже держал меня во время этой жуткой сцены… Потом из их слов я поняла, что мне больше не приходится сомневаться в моей печальной участи. Да,
Жюстина, я пропала, если ты меня не выручишь; все, милая моя подруга, абсолютно все доказывает мне, что эти монстры собираются сделать меня объектом своих экспериментов.
— О небо! — проговорила Жюстина, прервав дочь Родена. — неужели им пришла в голову такая мысль?
— У меня есть все основания так считать. Когда сюда помещают детей, у которых нет ни отца, ни матери…
— И что дальше? Ты меня пугаешь…
— … Они исчезают бесследно, приблизительно месяц назад таким образом исчезла четырнадцатилетняя девочка, прекрасная как божий день, и я очень хорошо помню, что в тот вечер слышала сдавленные крики в кабинете отца, а наутро объявили, что она сбежала. Через некоторое время пропал один мальчик-сирота пятнадцати лет, после чего о нем даже не вспоминали. Словом, со мной случится то же самое, дорогая, если ты не вызволишь меня из этой клетки как можно скорее.
Жюстина спросила подругу, знает ли она, где хранятся ключи от подвала. Розали этого не знала и предполагала, что вряд ли можно найти их. Жюстина долго искала ключи и возвратилась ни с чем, поэтому не могла оказать девочке другой помощи, кроме утешений, неопределенных надежд и сочувственных слез. Розали взяла с нее клятву, что та придет к ней на следующий день; Жюстина обещала и даже уверила ее, что если к тому времени не придумает, как ей помочь, она сразу побежит жаловаться властям, чтобы они любой ценой избавили несчастную от грозившей ей участи.