Зигальга
Шрифт:
Я пригляделась к Иллаю, пытаясь разглядеть другие угрожающие симптомы. Пульс был нитевидным и дыхание почти незаметным. Он был бледен, с синими губами. Но это могло быть и из-за обморока. Рука была сильно пережата, с очень широкими красно-бордовыми следами от тросов. И кровообращение в ней надо было бы восстановить, но только, если там не было скрытых раневых поверхностей и цела артерия. Снаружи ран я не нашла, но и не была уверена, что не разорвано что-то внутри.
Боже мой! Я сильно сжала руками голову, пытаясь собраться. Надо было что-то делать.
Я вспомнила,
Аптечка была манжетой сантиметров в двадцать шириной и длиной примерно пятьдесят. В неё в три ряда были вставлены пробирки с гомеопатическими горошками. Я схватила инструкцию, выискивая слова “травма” и “шок”.
И буквально на первой странице содержания было: “Арника – травмы любого происхождения, шок, ушибы”. Я благодарно вздохнула, трясущимися руками вынимая из манжеты крошечную пробирку.
Я едва смогла открыть крышку, так стучала зубами и так меня била дрожь. Рассыпав несколько горошин, я все-таки осторожно положила ему за щёку пару крупинок и села рядом.
В конечном счете, это была терапия больше для меня, чем для него. Я просто должна была хоть что-то делать. Я слышала множество чудесных рассказов о гомеопатии и допускала, что это хорошо и полезно, но здесь, вероятно, нужно было что-то более серьёзное.
Спустя пятнадцать минут, я заложила ему за щёку следующую пару горошин, как было написано в инструкции, потрогав лоб. К моему удивлению, он стал немного прохладнее, а дыхание заметнее.
Или это у меня кровь вернулась в конечности, и разница стала не такой контрастной?
– Ну вот, теперь в обмороке ты, красавчик, - из меня вырвался судорожный вздох.
Боже, как страшно. Если через пятнадцать минут ему не будет оказана адекватная помощь, он может погибнуть.
– Помоги же, - прошептала я ангелу, - Прошу.
“Глупо упиваться паникой. Держи поток”.
Действительно, чего я жду? И в тот же миг увидела свет. Он лился уверено и спокойно. Исходя из самой бесконечности, пронизывая всё вокруг широким белым столбом, устремляясь к юноше. Добрый знак. Золотой поток поменьше вплетался в него и шёл от моего сердца, скрепляя повреждённые сосуды и давая команду дождаться помощи.
Что я ещё могу? Что же?!
Я сидела и беспомощно смотрела на его чудовищно бледное лицо, когда он вдруг позвал:
– Дели…
Я вскочила, шепча:
– Я здесь. Не разговаривай, пожалуйста, - неожиданно у меня из глаз побежали слёзы.
– Радоглаз пошёл за помощью! Сейчас… Он должен придти уже сейчас!
Терпеть не могла плакать, с детства считая, это проявлением неуместной жалости к себе и потаканием своим слабостям. Мама же утверждала, что это всего лишь от того, что я пью мало чистой сырой воды, и плакать мне попросту нечем! А вот именно сейчас, когда делать этого было никак нельзя, устроила половодье.
Я неловко смахнула слезинки и осторожно коснулась высокого ясного лба юноши, шепча:
– Пожалуйста, держись! Прошу тебя.
Он медленно открыл глаза,
– Ты ревёшь, значит, ты в порядке, - попытался улыбнуться.
– Вовсе нет, - я улыбалась сквозь слёзы, заполнившие мои глаза, и всё вокруг покрылось разноцветными бликами. – Я не реву… Ты спас меня… А я… ничего не могу сделать, - последнюю фразу я произнесла с трудом.
В этот момент в дом ворвался Радоглаз в сопровождении целой толпы вартул. Он осторожно отстранил меня от Иллая и сам шагнул вслед за мной.
– Сейчас… - проговорил он, задыхаясь, – Сейчас… Они всё сделают. Вот увидишь!
Радоглаз обнял меня, за плечи. Я обернулась, в его глазах был ужас похлеще моего.
Вартулы носились вокруг Иллая со скоростью, зафиксировать которую не представлялось возможным. На короткие мгновения, кто-то из них останавливался, и тогда было видно яркий цветной всполох. Постепенно всё пространство вокруг Иллая осветилось разноцветными движущимися огнями, и воздух заметно разогрелся.
Временами я видела белые вспышки, которые будто выстреливали точно в его тело. Спустя приблизительно двадцать минут, шипуны вдруг затихли, медленно колыхаясь над постелью.
Затем, слетевшись в один большой шар, они покачались из стороны в сторону и вылетели из дома в открытую Радоглазом дверь.
Я бросилась следом, сказать хотя бы спасибо, но на улице уже никого не было. Всё-таки они были невероятно быстрыми.
Потом почти бегом вернулась к кровати Иллая, мимо, что-то пытавшегося сказать Радоглаза.
Хранитель спал, глубоко дыша, ровным, крепким сном и выглядел вполне здоровым, даже, будто ещё симпатичнее, чем прежде.
Я выдохнула, осторожно осматривая место, которое поранили верёвки. На руке абсолютно никаких следов произошедшего не было. Огромный синяк на виске тоже исчез, как и пугающая бледность.
– Но как? – задала я шёпотом свой фирменный вопрос Радоглазу.
Тот лишь развёл руками, улыбаясь.
– Он полностью в порядке? Шипуны вылечили его?
Радоглаз кивнул:
– Абсолютно! Можешь не сомневаться! Я ж говорил, вартулы - удивительные!
– Ох, – ещё не веря, прижала руку к груди. Коснулась пальцами ладони Иллая, и он несильно сжал её. Спазм подступил к горлу, и я судорожно разомкнула губы. Честно говоря, я готова была остаться тут на всю ночь, прямо так, держа его за руку, лишь бы убедиться, что с ним всё в порядке. Медленно опустилась на пол возле кровати, чувствуя себя так, словно из меня разом выкачали все силы.
– Именно поэтому, Делия, - Радоглаз, вдруг перестал шепелявить и внимательно смотрел мне в глаза.
– Что, поэтому?
– Ты спрашивала у меня утром, - он чуть улыбнулся одной половиной лица и тихо вышел из комнаты.
Глава 8
Как бы ещё вспомнить, что было утром. Прошедший час вполне мог бы сойти за неделю по эмоциональным потрясениям и невероятным вещам.
Я коснулась маленькой настенной лампы, чтобы зажечь её и, наконец переодевшись в сухую одежду, устроилась по-турецки, на моей вчерашней кровати.