Зигальга
Шрифт:
Я искала всю жизнь, заглядывая сердцем в глаза буквально каждому встреченному мной человеку. Я готова была принять того самого, единственного любым, лишь бы убедиться, что это действительно он, предназначенный мне судьбой. И стремилась в этом поиске, кажется, именно сюда. Помню, как готовилась к поездке, не с любопытным трепетом, как обычно, а вдумчиво и сосредоточенно. Словно знала о всех этих вероятных невероятностях, что произойдут. Я прямо чувствовала, что мне надо к Хагриду, в смысле на Урал, будто выпила мой персональный Феликс Филицис[12].
И вот теперь, глядя на моего
Сейчас я отвлекала себя от волнующих мыслей, размышляя о том, что Иллай хочет увидеть на нашей карте и как бы мне её у него не забыть. Кстати, о картах. У меня всё ещё оставался его кристалл, и я на полном серьёзе раздумывала, стоит ли возвращать ему камень? Мне было страшно любопытно проверить, будет ли он работать и в нашем мире? Совесть и разум убеждали, что материальные подтверждения моего не очень удачного квеста мне совершенно ни к чему, а зефирная часть меня, которая по совместительству неожиданно оказалась хомяком, требовала его бесцеремонно заныкать. А вдруг мне придется выбраться на выходные в какой-нибудь из миров? Всякое же может приключиться! Мне потребуется интерактивная карта! Хозяин вернуть его не просил, а напоминать я не хотела. А если он и спросит о кристалле, я всегда могу попросить его, как сувенир на память.
План мне понравился и я, довольная собой, гордо вскинула подбородок, готовая к любым новым каверзам и мрачным вопросам, и тут же неловко поскользнулась на хлюпкой мокрой тропе. Мы как раз шли по длинному пологому спуску. Я удачно приземлилась на рюкзак, прилично поцарапав левую ладонь.
– Ушиблась?
– Нет! – сказала всё ещё в образе, хоть и барахталась как жужелица, перевернувшаяся на спину.
Иллай, смеясь, подал мне руку. Я ухватилась за неё, и юноша тут же шлёпнулся рядом.
– Приветствую на нашем этаже, - пробормотала негромко.
– Зачем ты это сделала? – он вдруг повернулся ко мне, невероятно серьёзный и сел на колени рядом, не обращая внимания на дождь. – Зачем?
Хранитель пристально посмотрел мне в глаза, освобождая мои руки от лямок рюкзака, чтобы тот не мешал встать.
– Ты сам свалился. Надо было крепче стоять на ногах, – и пошевелиться невозможно - Иллай был прямо надо мной.
– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом, - он почти зло смотрел на меня из-под капюшона.
– Я понятия не имею о чём!
– выкрикнула, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься.
– А теперь, будь добр, помоги мне подняться. А если ты о том, что я не осталась с Бадрой или, что не он провожает меня, то я сожалею, что тебе приходится так некстати терпеть моё общество!
– С ума сошла? – он в ужасе отшатнулся, потом взял меня за локоть и, подхватив за талию, встал вместе со мной. Так мы оказались друг против друга, и наши капюшоны почти соприкасались. Неожиданно мы были слишком близко, я чувствовала его руку на моей спине. Слишком не вовремя – дождь был чудовищный. Взгляд безвольно застрял на чуть приоткрытых губах, а мозг немедленно превратился в кубышку хлопка. Секунды опять растянулись в бесконечность. Я слышала
– Или целуй, или убирайся прочь, – прошептала, совсем не дыша, всем существом желая именно того, что сказала. Боже мой, неужели я это и сказала? Сейчас провалюсь сквозь землю.
Вдруг он прижал меня к себе так крепко, что я ахнула, а наши носы почти коснулись друг друга, и, покачав головой, выдохнул:
– Нет… - Иллай трудно сглотнул, – Прости меня, – взглянул в мои глаза отчаянным, болезненным взглядом, и снова прижал к своему плечу, шепча в ухо, - Зачем же ты это сделала?
Ох, как неловко. И непонятно. Я, что, только что предложила ему поцеловать меня? Я, что, действительно сошла с ума?
– Я не знаю, - проговорила неуверенно, когда краска, наконец, начала сползать с лица, – Не знаю, о чём ты. Кажется, уже темнеет, может, найдем укрытие и там займемся рефлексией? Кто, чего и зачем сделал. Или не сделал, – я вздохнула, – Послушай, я думаю, ты должен мне что-то рассказать. Иначе выходит совсем нечестно.
Вся фраза целиком прозвучала совершенно неприлично, но что поделаешь? Ох, не умею я спасать романтические моменты. И он что, только что отказался от поцелуя со мной? Просто пип три раза! Действительно, кто я такая?
– Надо идти, – вместо ответа сказал Иллай, медленно разжимая руки, и потянулся за рюкзаком.
– Оставь, - поморщилась своим мыслям, – С ним я устойчивее.
Хранитель молча поднял рюкзак и надел мне на спину, потом взял за руку и двинулся вперёд. До реки оставалось чуть меньше километра.
– У нас есть проблема, - он уверенно поддерживал меня, чтобы я вновь не упала, - Дожди в это время шли несколько дней без перерыва. И я не знаю, в каком состоянии переправа через Негеш, - он почти всегда произносил названия на башкирский манер.
– О… - только и смогла вымолвить я, ещё потрясенная предыдущей сценой. Мне сейчас было совсем не до дождя и его последствий.
Как я должна была понимать то, что только что произошло? А думать я теперь не могла. При всём уважении к хлопку, соображает он так себе. Что именно я должна была простить? Что он не ответил мне? Его сердце занято? Ну, конечно. А я приклеилась к нему, как липучка тополя, не отчистишь. Постойте-ка. Он просил прощения ещё до того, как я сказала то, что сказала. Значит, надежда есть. И зачем он тогда обнимал меня? Да так, что у меня почти остановилось сердце. Я судорожно выдохнула и опять чуть не растянулась, споткнувшись.
– Ну, нет. На сегодня хватит падений, - рука Иллая сильно напоминала камень, он не дал мне упасть. – Слышишь реку? Кажется, дело плохо.
Дождь постепенно унимался, превращаясь в легкую изморось. Небо посветлело, и мы получили несколько лишних минут в запасе до темноты.
Его худшие опасения подтвердились, когда мы, наконец, вышли к реке. И без того очень быстрый Нугуш дождь превратил в буйствующий серо-коричневый поток, стремительно несущийся по камням. Брода, которым мы с однокурсниками пересекали реку неделю назад, вовсе не было видно.