Зимний Бал в Северной Академии
Шрифт:
“Ты что творишь, Макс?” — тихо прошептала я в спину мужчине, и он развернулся, снова проявляя неуважение к своему предку.
“Только ты знаешь, что случилось, и только ты сможешь остановить магов. Твой отец сдерживает их гнев, но если Фламарион вернется один, бойни не избежать. Не важно, что пообещает им император, жажда мести затмила голос разума. Ты нужна им, Ава,” — тихо сказал Максимильян и взял мое лицо в свои руки, заставляя смотреть в глаза.
“Моя ледышка, просто иди и останови этих высокомерных глупцов,” — прошептал черный дракон и, склонившись едва ощутимо, коснулся моих губ. — “Кажется, я люблю тебя, непокорная
“Ну что скажешь, предок, ты принимаешь мою цену?” — уверенно спросил Максимильян, и глаза Террагона почернели, как сама ночь.
“Ты заплатишь свою цену, мальчишка,” — прорычал дракон.
И вопреки ожиданиям самоуверенного и наглого черного дракона, его потянуло не к алтарю, а откинуло магией к входу, приковывая к каменному полу темными путами.
Как ни сопротивлялся Максимильян, магия предка была сильнее и не только связала его, но и лишила возможности говорить.
“Молодой глупец,” — фыркнул Фламарион, и второго дракона, так же как и первого, откинуло магией и приковало к стене, лишая голоса.
“Если они не усмирят свою гордость, то вскоре магам будет принадлежать вся Аркания,” — уже тише прорычал дух Террагона и поманил меня к себе. — “Тебе следует лечь на алтарь, Аврора,” — сказал дух-предок, и вокруг него снова вспыхнуло голубое пламя.
Молча я подошла к огромному камню и провела рукой над голубым огнем. Жгло, но не обжигало, и я забралась на алтарь, погружаясь в магический костер. Пещера снова задрожала, и я закрыла глаза, не желая видеть лицо хмурого духа, который взирал на то, как меня поглощает древняя сила, вытягивая магию и туманя разум.
В тьме я слышала, как потрескивает огонь и падают мелкие камушки на пол пещеры. Алтарь активно вытягивал мою силу, но происходило все слишком медленно, и расплата с каждой секундой все больше походила на изощренную пытку. Жар нарастал, и дышать становилось сложнее; против воли тело пыталось ухватить остатки и наполнить легкие воздухом. Но с каждой секундой, с каждым вдохом огонь все больше поглощал все вокруг. И наконец сознание начало уплывать.
“Кажется, я тоже полюбила тебя, мой наглый дракон,” — пронеслась в голове мысль, и вслед за ней наступила темнота.
Глава 28. Расплата
Максимильян Террагон.
Зверь рвался на свободу в надежде спасти свою избранницу. Гореть самому было бы менее болезненно, чем наблюдать, как магическое пламя поглощает Аврору. Я горел вместе с ней, но ничего не мог поделать, связанный и лишенный магии и голоса.
Моя упрямая ледышка.
Когда она исчезла вместе с Фламарионом, думал, оторву ведьме голову, как только доберусь до места, куда она утянула правителя. Пока отец пытался утихомирить жаждущих расплаты драконов, а Артеф сдерживал рвавшихся в бой магов, я улетел на зов напуганной ведьмы.
Очень удачно мы успели закрепить связь, иначе я бы не смог найти Аврору. Откуда магичка узнала о том, где спрятан древний алтарь, я догадывался, но времени очередной раз пожелать воскресить ее мужа, чтобы свернуть ему шею лично, не было.
У пещеры летал напуганный птиц, который, как всегда во всех бедах, обвинял драконов, перечисляя все ругательства,
Древние духи всегда требуют цену, и я догадывался, что платить ее придется не Фламариону. Как бы не злились предки на своих нерадивых детей, вреда императору они не причинят, только сделают проводником, явив свою волю наследникам.
С ведьмой все сложнее. Именно она расплатится за то, что осквернила пещеру, куда изначально был запрещен вход магам и ведьмам. Только наследники и только для выбора нового императора могли тревожить духов первых драконов.
План был прост и глуп, но другого я придумать не успел. Оставив бранящуюся птицу у входа, побежал на след Авроры и едва успел отдернуть ее от магического костра.
Разозлить Террагона и предложить себя взамен магички. Но дух, в отличие от живых драконов, не страдал вспыльчивым характером и откинул меня, увлекая ведьму на алтарь. Каждый удар сердца напуганной девочки отдавался громом в ушах, но магия не подчинялась, несмотря на то что зверь рвался наружу.
Рядом, отвернувшись от алтаря, стоял прикованный к стене Фламарион. Император знал, что в случившемся была его вина. Он позволил совету спровоцировать магов, побоялся открыто выступить против. Отец не стал выделяться, опасаясь пойти ко дну следом за правителем.
Южные драконы пожелали больше власти и, как обычно, не придумали ничего лучше, чем обвинить магов. Обвинить в том, что авторитет древних родов ослабел настолько, что такие, как Вентус, открыто заявляли, что в совет должны попасть и малосилки с грязной кровью и слабой магией. Их было больше, и советники всерьез опасались бунта не только северных магов, но и драконов.
Маринексы давно метили на трон Аркании, и война с севером могла дать им шанс убрать род Пирокса и посадить на трон Галеона Маринекса. Ректор Северной Академии уже давно наблюдал за ситуацией на севере и успешно накалял ее, расшатывая трон Фламариона.
Пламя стихало, и путы ослабли. Дернувшись, я в два шага оказался у пустого алтаря, где тихо посапывала спящая ведьма. Фламарион, отряхнувшись, поднял с пола свой камзол и подошел к девушке.
"Новая хранительница алтаря. Это была просто проверка, которую Аврора, в отличие от тебя, прошла," — невозмутимо заявил император, убрав белый локон с лица моей жены.
"Ведьмы столетиями оберегали алтари," — возразил я правителю, и он тяжело вздохнул.
“Тебе стоит освежить свои знания нашей истории, мой друг. Ведьмы веками наблюдали, как драконы и маги проводят обряд обручения, и неспроста. Как и драконицы наблюдали, как магички рожают драконам наследников, не имея возможности получить метку и принять искру. Проклятие третьего императора. Легенды умалчивают, что именно из-за него драконицы лишились магии и способности получить метку. Молодой дракон поставил метку своей избраннице, но потом полюбил драконицу и, отобрав ребенка, пролил кровь той, которую поклялся защищать. Нерушимая клятва сыграла злую шутку не только с императором, но и с его новой женой и ведьмаком, который провел обряд обручения у алтаря. Так драконицы лишились магии и возможности получить метку, ведьмаки стали вечными хранителями алтарей, а драконы могли ставить метку только магичке, которую выбирал зверь,” — раскрывал тайны прошлого Фламарион с таким видом, словно я неразумный ребенок перед мудрым отцом.