Зимний фарс или баллада о бесстрашной Татьяне
Шрифт:
– Не надо меня жалеть, - огрызнулся Мороз. Бухнул на стол стакан и, сердито топая, покинул дом.
– А про любовь-то ты так и не сказал, дружок, - вздохнула я.
– Не любил ты свою молодую жену.
Общая картина мира начала медленно проясняться. Узнала и то, что собиралась, и то, что не собиралась. Вообще, с любовью у меня отношения сложились, скажем прямо, никакие. Героями моих снов всегда оказывались сказочные персонажи. Сначала по вине писателей детских, потом по моей вине. Я умудрялась пылать страстью к отъявленным мерзавцам, которых мое воображение едва ли не рыцарями рисовало. Многочисленные кульбиты
Только взлетела совсем не туда.
Я развернулась и пошла обратно в комнату. Из открытого окна сильно сквозило по полу. Видимо, температура на улице начала резко понижаться. Не удивлюсь, если это напрямую было связано с обидой хозяина дома.
Накануне в мыслях могла его мужем называть, сейчас язык не поворачивался. Не зря говорят, пьяному море по колено.
Я закрыла раму и оглядела комнату. Бревенчатые стены, два окна, легкие шторы, широкая кровать, гардероб, комод с зеркалом. В гардеробе нашлась женская одежда, в том числе и знакомый жесткий балахон, в котором я вчера здесь очутилась. Покуковав возле вешалок минут пять, я выбрала длинную льняную рубашку, надела ее, подвязала поясом и пошла к зеркалу результат оценить. Понятия не имела женскую ли я одежду взяла, но этот вариант был всяко лучше всех тех шелковых, бархатных и атласных пестрых длинных сарафанов, которые две трети гардероба занимали.
Комод был низким, поэтому я сначала свою грудь и ноги увидела. На этом уровне меня все устроило. Рубашка доходила почти до колен, сверху тоже все прилично - лишнего стихийная персона не увидит. Я присела на стул и осмотрела лицо. И вот тут случился приступ паники. Из зеркала на меня смотрела я, но такая, какой я была годков в восемнадцать. Прыщи и те на лбу вылезли.
Подскочив будто ошпаренная, я понеслась на улицу. Где там мой Мороз? Мне срочно требовалась новая порция объяснений, желательно подробных!
– Ай, ай, ай, - это я в порыве пылающей к мужу страсти выскочила на снег и заскочила обратно за обувью.
И вот, выкидывая вперед валенки на три размера больше родного тридцать восьмого, сверкая голыми коленями, я неслась от порога к берегу замерзшей реки, где виднелись три мужские фигуры, одной из которых точно был Мороз. По сексуальному заду опознала.
И не сразу пылающая страстями Татьяна опознала, что обстановочка у мужиков враждебная. Мороз стоит не шевелится, позади него косматый громила с печатью туповатой преданности на лице, а перед Морозом невысокий крепыш подпрыгивает и чего-то голосит на непонятном языке.
– Любомира!
– воскликнул крепыш, забыл про остальных и побежал ко мне навстречу.
– Что он с тобой сделал, любовь моя?! Я не чувствую твое маниту. Тебя словно здесь нет!
Я резко дала по тормозам.
– Любомира!
– обожатель настиг меня и заключил в нежные, крепкие объятия, а потом засосал
– Подожди тут, - велела я озадаченному обожателю.
– Стой! Не шевелись. Понял?
– Понял, - нихрена не понял вантуз.
Я развернулась и побежала в дом. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтоб понять, что Мороз не по своей воле агрессора сюда впустил. Посуетившись на кухне и похлопав шкафами, я наконец нашла нужный предмет. Выскочила на улицу, добежала до любовника Любомиры и со всего размаха саданула его по плечу скалкой.
– Любовь твоя?! Какая я тебе твоя любовь?!
– завывания получились громкие. Я размахнулась и снова опустила скалку на несчастного. На этот раз не целилась, ступор у героя прошел, он начал ручками от меня загораживаться.
– Свою бабу от чужих не отличаешь?!
Я добавила еще два удара. Обожатель выставил ладошки и запыхтел.
– Мужа моего отпустил быстро! Ишь ты!
Для пущего эффекта я улюлюкнула.
– Любомира?
– прошептал ошарашенный крепыш.
– Какая я тебе Любомира? Таня я!
Я сделала холостой замах в целях устрашения. Крепыш дернулся и еще тише прошептал:
– А где Любомира?
– Откуда я знаю? У ее родителей поди и спроси. Нас-то чего дергаешь?
– Так она же была проклята стихией, - крепыш начал отходить. Даже выпрямился.
– Это я стихией избрана, а про твою девку знать не знаю. Пошел прочь! Или хочешь войны со всеми братьями?
– зловеще уточнила я.
Вантуз нахмурился, подбоченился, что-то промяукал на своем языке - полагаю чисто дабы мужскую гордость потешить - и свалил, прихватив подчиненного.
Болтая валенками и скалкой я дошла до мужа. Теперь назвать его так язык повернулся. Адреналин подействовал, полагаю.
– Это кто был, такой общительный?
Мороз повернул голову в мою сторону. На лице его не было ни удивления, ни благодарности, только суровая непоколебимость:
– Ты била скалкой полубога, - вкрадчиво начал он.
– Вообще представляешь, что он мог с тобой сделать?!
– Неа, - я бесстрашно помотала головой. Не боялась полубога, не боюсь и этого. Хотя, он кажется и не пытался меня напугать, он за меня испугался.
Мороз застонал, взял меня за плечи и заглянул в глаза.
– Змий на мою голову! Теперь понятно.
– Что понятно?
– Лично мне ничего не понятно.
– Да все! И эта странная каша в твоих мыслях, и твое поведение, и поступки. Ты ведь даже не задумываешься о том, что собираешься сказать или сделать, правда?
Я нахмурилась, покопалась в воспоминаниях и согласно кивнула. Со вчерашнего вечера.
– И чем дальше, тем меньше вопросов и меньше страхов.
– Нет, - уточнила я.
– Вопросов еще много, а вот страха вообще больше нет.
От осознания этого простого факта на душе так тепло сделалось, хорошо. Словно крылья за спиной выросли. Я ощущала себя всесильной и всемогущей.
– "Хулиганить я любила, но всегда вот так, потихоньку. Наверное, портвейн был прав. Пора было начинать хулиганить погромче". Твои мысли?