Зимний фарс или баллада о бесстрашной Татьяне
Шрифт:
– У меня запросов на мужское население вообще не было. Я только развелась, хотела пожить, как человек.
Рататоск заглянула мне в глаза своими черными, горящими любопытством пуговками.
– Давай подробности! И побольше...
– Хвост отморожу!
– Профессорская болтовня опять довела до греха. Мороз развернулся и пошел на нас.
– Да что ж ты нервный такой!
– возмутилась Рататоск и забралась мне под воротник.
– То-то, - супруг победно кивнул, взял меня за руку и повел к избе.
***
–
– Проходи. Садись.
Я с неподдельным удивлением разглядывала обстановку в доме. Прошли через сени, поклонились дому вынужденно, когда в дверной проем входили, и вот стоим посреди самой настоящей сказки. Печь, стол, лавки, скатерть вышитая, занавесочки на окнах тоже с рисунком замысловатым. Вышивка, вообще, была везде. И прялка у окна стояла.
Старушка поставила на стол сметану, варенье и полную тарелку блинов.
– Угощайся, гость дорогой! И спутницу свою угощай.
– Благодарю, - поклонился бабушке Мороз.
– Мне бы Ваню увидеть.
Старушка кивнула, накинула платок и ушла.
– Что за Ваня?
– повернулась я к супругу.
Мороз только плечом повел.
– Поешь. Потом негде долго будет.
– Иван - глава здешней стаи, - ответила белка, сидя посреди стола и зажевывая внушительный кусок блина. Тина в этот момент на полусогнутых кралась к печи.
– Стаи чего?
– не поняла я.
– Волков, - ответил за Рататоска Мороз и принудительно усадил меня на лавку.
– Ешь! Ты тоже!
– Он поднял кошку с пола и вручил мне. Тина уставилась на меня диким взглядом.
– Сметаны? Молочка?
– вежливо уточнила я.
Кошка мяукнула, отвернулась и сиганула на стол. Дама самостоятельная, сама еду найдет. Рататоск на всякий случай подвинулась ко мне ближе.
Ели мы втроем минут двадцать, Мороз рядом стоял и задумчиво меня изучал. Я сначала даже глотать нормально не могла, все на его лицо поглядывала, потом привыкла. Странный он все-таки. Зачем вечно быть таким суровым и резким в общении? Добрый же, внимательный, искренний. Неужто Любомира, в самом деле, на полубога того смотрела? Я про себя фыркнула. Если так, то они с любовником друг друга стоят.
Я вспомнила про родителей, семью. Любопытно, они разницу заметят? Поймут, что перед ними чужая женщина?
Скрипнула входная дверь и в дом вошли трое мужчин.
– Здравствуй, - пробасил тот, что повыше и пожилистее остальных.
– Чем помочь можем?
– Кара попроси нас в столицу отвезти.
Жилистый нехотя кивнул и удалился. Такая забавная игра в зайди - спроси - уйди у этих волков. Рататоск мне уже шепотом выдала, что стая из себя представляет. Разве можно в здравом уме в такое поверить? Я доела, вытерла руки о полотенце, поднялась с лавки и пошла на замерших у входа парней. Не назовешь ведь волками. Очень уж хотелось вблизи их рассмотреть. Я почти дотянулась до крайнего, когда меня подняли за талию и перенесли обратно к столу:
– Стой тут.
Я подняла взгляд на Мороза и сердито нахмурилась. Серые глаза сощурились в ответ. В переглядки нам не дал доиграть старший волк. Быстро вернулся.
– Кара видел вас и ждет.
– Ох ты ж, - искренне офигела я, выйдя из дома. Прямо возле крыльца стоял огромный конь с полупрозрачными крыльями.
– Красавец?
– довольно пробасил зверь, глядя мне в глаза и гарцуя.
– Впечатление произвожу?
Волки засмеялись. Мороз молча закинул меня с Тиной на руках и Рататоском на голове на спину коняге, сам сел позади.
– Держись, девица человеческая!
– всхрапнул Кара, развернулся, разбежался и взмыл ввысь.
Возможно, будь я сама собой, перепугалась бы до чертиков. Дело-то нешуточное на спине огромной крылатой лошади над землей лететь. Но я даже не пискнула, да и держаться не подумала. Глаза вместо меня остервенело таращила Тина, материлась Рататоск, а Мороз за талию держал. Отличная замена всем страхам и инстинктам.
– Ну ка-ак?
– пропел басом Кара, перекрывая свист ветра.
– Впечатляю?
– Да!
– счастливо рассмеялась я.
– Только на крылья не сползай, а то неудобно.
Мороз резким движением подвинул меня к себе ближе. Счастливая до глубины души я прижалась к теплой груди. Чем больше времени проводила в этом мире, тем больше он, мир, мне нравился. Настоящий Мороз, говорящая белка, оборотни, теперь пегас.
– Он тулпар, - проговорил мне на ухо муж.
Тулпар? Я заулыбалась. Звучало красиво. Все тут было красивым и непредсказуемым. И тут меня осенило.
"А как стихия выбирает жен ваших?"
– Не знаю, - тут же откликнулся Мороз.
– Ее изображение просто появляется у того, кому она предназначена.
Сформулировать недоумение в короткий вопрос я не смогла, но Мороз меня и так понял.
– Это льдинка с ее ликом. На нем она не новорожденная была, а такая, какой стала ко времени венчания. У Любомиры в семье, когда она родилась, появилось мое изображение. Так они и узнали.
"Ты сам за ней пришел?"
– Да. Только не забрал, спрятали ее.
Я снова не сумела облечь мысли в форму. Мороз рассмеялся.
– Конечно, знал где. Но забирать желания не имел никакого. Долгие годы наблюдал в водах реки, как она взрослела.
Не знаю как, но я почти физически ощутила его неприязнь и боль.
"Все так плохо?"
Мороз не ответил. Впрочем, и не надо было. И так поняла.
"А когда забрал?"
– Ее привезли к переходу и оставили вместе с приданным, когда она замерзать даже в самую жаркую погоду начала. Стихия выбора не оставляет.