Зимний фарс или баллада о бесстрашной Татьяне
Шрифт:
– Мои. О!
– догадалась я.
– Это я лишилась своей жизни вместе со страхами?
– Да, - Мороз огляделся.
– Причем со всеми твоими страхами.
Он ухватил меня за руку и потянул в дом.
– Мы куда?
– не поняла я.
– В дорогу. Тебя спасать, пока не поздно. К шабашу поедем. Пусть ищут способы исправить то, что натворили.
– Шабаш?
– не поняла я. Бежать за Морозом пришлось вприпрыжку, но я была не против. Его стихия начала знатно щипать за обнаженные участки тела, и ветер поднялся. Предполагаю, его возможности были шире конкретной персонификации.
–
В дом я почти впорхнула - ветер в спину подгонял.
– Оденься теплее и жди. Я скоро вернусь.
– Подожди!
– возмутилась я.
– Ты куда? И во что мне одеваться? И куда мы собираемся? Как далеко? Ты забыл, что я не местная. Я даже в масштабах Вселенной не представляю, где нахожусь!
Мороз пробормотал что-то на непонятном языке. Что-то точно матерное. Во всяком случае, я бы выругалась на его месте.
Вот же действительно незадача. Я все оценивала, все понимала, но контролировать свое поведение не могла и не хотела даже. Словно выдернули из мозга важный винтик. Удивительное чувство.
– Вселенная параллельная. Одежда на кровати. Едем за горы, оттуда в столицу отправимся.
Договорил, развернулся и вышел вон.
Я скорчила рожу ему вслед и пошла в комнату. Одежда для путешествия нашлась там, где нечистая указала. Я с сомнением оглядела красоту. Шерстяные вязаные и льняные штаны, свитер, рубаха чуть короче моей, тулуп, платок, шапка из шкуры непонятного зверя и валенки.
"I am just a simple Russian girl,
I've got vodka in my blood,
So I dance with brown bears", - тихо проворчала я.
– Где тут туалет?
Полчаса спустя я сидела в санях, запряженных оленями, жевала бутерброд и глазела по сторонам. Еще вчера я немного понимала Любомиру, которая нашла способ сбежать из-под замка, сегодня ошибку свою разглядела. Опыта в мужиках у меня было хоть отбавляй. Я не умела разбираться в них сразу, не наградила природа особым женским радаром, позволяющим делить безошибочно самцов на положительных и отрицательных, зато путем проб и ошибок научилась делать это взгляда с третьего, может пятого. Так вот, впереди меня сидел и правил санями отличный парень. Положительный, умный, заботливый. Чего не попросишь - все дает, не отказывает, не пренебрегает. Да, не слишком вежливый, но и я не подарок небес. В целом, готова поспорить, капни поглубже, приласкай его Любомира, вышел бы чуткий, нежный, ласковый муж.
Я задумалась и не сразу заметила, как напряглась спина Мороза.
– Мням-мням!
– Сообразила, что свои мысли не одна слушаю, но вместо того, чтоб испугаться, задором заразилась.
"Ну, правда ж лапочка! Такой сексуальный. Так бы и съе..."
– Хватит!
– рявкнул Мороз. С неба снег хлопьями посыпал.
Еще и стеснительный. Надо же. Довольная произведенным эффектом, я заулыбалась, открыла рот, высунула язык и начала им снежинки ловить. Снегопад тут же прекратился. Я недовольно заурчала и вернулась обратно к бутерброду. Кабы знала, что без страха так жить хорошо, давно бы от него отреклась. Делай, что хочешь, - море по колено, и совесть молчит.
Час спустя я начала ерзать. Езда укачивала, пейзаж наскучил. Кругом снег да елки, и вид не менялся.
– Моро-оз, - протянула я заискивающе.
Ответом мне было молчание.
– Мороз, - громче повторила я.
Он плечом дернул и опять ничего не сказал.
Вредный мужик ко всему прочему оказался. Не раздумывая, я гнусаво взвыла:
– Му-у-уж.
На этот раз он дернул головой.
– Му-уж, а му-уж! Ну му-уж. Му-уж? Му-уж, - начала я сольную программу.
– Мы уже приехали? Да? Нет? Когда мы приедем? Почему так долго? Мне скуу-чно! Му-уж...
Не замолкая, в том же темпе я сознательно доводила стихию до греха минут десять, пока не сдался. Если, конечно, утробное рычание можно принять за белый флаг. Я приняла.
– Сдаешься?
Он издал новый нечленораздельный звук, больше похожий на хрип.
– Это "да"?
– Я укуталась посильнее в платок. Температура на улице начала резко падать.
Он остановил упряжку и развернулся ко мне. Разъяренный, обескураженный и растерянный - именно так можно было описать выражение его лица. Волосы от ветра взъерошены. На скулах желваки ходят. И глаза цвет сменили: были серые мягкие, стали темные, а в глубине зрачков будто искры вспыхивают. Зрелище было неожиданным и завораживающим. Я ухватила Мороза за уши и подтянула его голову поближе к своему лицу. Очень хотелось эти искорки рассмотреть.
Он едва на меня не рухнул, но героически устоял. Ярость ушла, а с ней ушли и искры.
– Стой!
– возмутилась я.
– Верни.
Темные брови приподнялись в немом удивлении. Я как можно точнее мысленно показала, чего хочу. К сожалению, это не помогло. То ли плохо объяснила, то ли Мороз в голове моей копаться перестал - мне стало не важно. Как дитя малое, опять, не раздумывая, бросилась в омут с головой. Я подалась вперед и выдала нареченному супругу свой самый страстный и ласковый поцелуй. Не знаю, вышло или нет, но я старалась!
Когда глаза открыла, нареченный смотрел на меня не моргая. Эффект произвела, осталось выяснить какой. Сощурившись, я вгляделась в темные зрачки и расплылась в довольной улыбке.
– Во-от.
– Искры появились вновь.
Мороз дернулся, ожил и убрал мои руки от своей головы.
– Потерпи еще немного. До Штормовой горы доедем, там переход наш. А по ту сторону хребта до деревни пешком быстро доберемся.
Как ни в чем не бывало, он отвернулся и повел упряжку дальше, а я так и осталась сидеть, рассеянно глядя на темный непредсказуемый затылок. По оригинальной задумке впечатление хотела произвести Татьяна, разве нет? Я озадаченно нахмурилась и тут же услышала тихий смешок.
Ему еще и весело. Я обиженно надула губы, скрестила руки на груди и вернулась к созерцанию унылого пейзажа, который, к слову, начал слегка подтаивать.
3
"Переходом" оказалось колеблющееся пятно марева размером со слона. Бесстрашная я уточнила у Мороза оно или не оно, и, получив ответ, с веселым гиканьем сиганула в полтергейст с разбега. Супруг что-то там возмущался вслед, я не очень поняла что, да и не хотела. Начала привыкать к своему бесстрашию.