Зимний Фонарь
Шрифт:
Анастази тушуется. Не говорит о созвездиях литер, мерцающих фосфенами. Пусть она и не из робкого десятка, следует проявить осторожность.
— У меня здесь брат… — вполголоса отвечает Анастази, прижимая сумку к бедру. — Вот, решила его проведать. Боюсь, как бы что случилось…
— А что, есть предпосылки?
— Мы близнецы, — находится в полуправде девушка и вздыхает, — мы чувствуем друг друга… А жизнь в погостном городе, как ты уже заметил, вносит свои коррективы.
— Понимаю. Может,
Когда они садятся в машину, то не замечают ещё одну персону, прибывшую в Линейную. Безмолвная женщина, чья плоть оплетена бинтами, провожает удаляющийся «Фазорд» через оптический прицел снайперской винтовки.
Когда Корвин намеревается продолжить разговор, впереди начинает мерцать свет. Из сумерек выходит нечто с керосиновой лампой в вытянутой руке. Туловище его согнуто сплошным горбом. Голову венчает цилиндр с ватными крыльями. Существо идёт неспешно, поднимая ноги-спицы на метр-другой. Лязгающий цокот звоном бьёт по перепонкам.
Корвин изумлённо смотрит на это механическое недоразумение и, когда понимает, что оно не обращает на него внимания, спрашивает:
— Это ещё что за [создание]?
— Провожатый, — поясняет Анастази. Тем временем из-за плотного тумана проступает город, — один из прототипов роботариев. В провинции отсталая инфраструктура — вот списанными машинами из столицы и компенсируют недостаток рабочей силы.
— Какая… Кхм. Никогда таких не видел, — произносит спутник и крепче сжимает руль. — А чем, собственно, занимается этот провожатый?
— Тем, чем и должен, — выдерживая паузу, многозначительно начинает вестница, — сопровождает пассажиров…
Звучит перезвон колокольчиков. Из тумана выплывает трамвай. Согласно расписанию, он направляется к КПП. Его нутро едва различимо за копотью окон; корпус, испещрённый царапинами, ржавеет. Задняя колёсная пара искрится, оставляя за собой едкий след отравы.
— Похоже, только что я обзавёлся кошмарами на ближайшую неделю.
— Они меня тоже пугали. В детстве. Хотя тогда они, в принципе, выглядели получше… Представляешь, даже в день аварии они продолжали работать: ходили по отравленному Прайрисн, среди трупов и руин…
— Получается, — перестраиваясь в самый дальний от трамвайных путей ряд, интересуется Корвин, — они даже не понимают, когда умирает человек?
— Да они и не могут. В отличие от роботариев, они будут работать, пока не сломаются.
Меж тем они уже на подъезде к Линейной. В черте города отчётливей виден дым, тянущийся с севера — со стороны озера. Заметив его, Лайне чуть приподнимается с кресла. Ремни безопасности удерживают её на месте, но увиденного ей достаточно, чтобы встревожиться:
— Похоже, в пригороде пожар.
— Да, — с прищуром поглядывая вперёд, соглашается Рейст, — похоже на то, — и, замечая бледность попутчицы, спрашивает: — Тебе надо туда? Если хочешь, могу подвезти.
Эпизод второй
Балтийская Республика: Синекам
кафе-бар «Канкан»
12-24/994
Полчаса — ровно столько требуется, чтобы на машине добраться из одного конца Линейной в другой. За это время можно увидеть как нищету разваливающихся спальных районов, так и почтенную стать имперской архитектуры: в должном виде поддерживаются только центр города и пара прилегающих к нему улиц.
Город ещё спит, когда «Фазорд» заворачивает в лес. Столб дыма становится чётче. Ярче. Деревья — суше. Некоторые из них оплетены подобием паутины, и меж их веток незрелыми плодами сверкают маленькие льдинки. По мере приближения к «Канкану» снег темнеет, пока не чернеет вовсе. Из-за поворота доносятся завывания сирен.
Наконец они доезжают. Из окна машины Анастази видит кафе-бар.
То, что от него осталось.
Крыша его просела, местами обвалилась внутрь. Фасад поражён элегическими наростами. На стоянке, среди автомобилей гражданских, стоят красморовский броневик, пара неотложек и машина КСЧС.
— Анастази? — Когда девушка выбирается наружу, навстречу иномарке выходит Дайомисс. — Что ты тут делаешь?
— Приехала по зову сердца, — взмахнув полами плаща, она демонстрирует чернозорьскую кадильницу и спрашивает: — Что у вас случилось?
— Появился очаг Воздействия, — с заминкой отвечает златоклюв и спешно добавляет: — Вам лучше уехать отсюда, госпожа Лайне. Фон крайне нестабильный, и я не могу брать ответственность за…
— Мой брат, — вестница неожиданно переходит к сути, — он там?
По «Ментаксион» Анастази давно отследила, что последние несколько лет Элиот работал в «Канкане» официантом. Как и многие подписчики минувшего мероприятия, он не появлялся в сети с прошлого дня.
— Я не знаю, — неохотно признаётся мужчина, и блондинка несётся мимо него. Корвин только закрывает машину, когда попутчица на ходу раскаляет уголь. — Зи!
Открытая створка обуглена холодом. Вторая — закрытая — намертво вросла в дверной проём, став продолжением стены. Стены, в свою очередь, пропитаны плесневелым духом тления. Окна с выбитыми стёклами слиты лоскутами оборванных тканей: на земле под ними видны следы.
Перед тем, как зайти внутрь, Анастази закидывает в кадильницу фимиамовую связку. Трудом раскалённый уголь заставляет её дымить. Благовония окутывают вестницу защитным коконом. Мрак чуть рассеивается. Девушка делает шаг вперёд.
Поначалу она ничего не видит. Утренний свет будто не проникает внутрь. Затем, когда зрение адаптируется к потёмкам, перед ней предстаёт поражённый зал. Выцветшая древесина клубится грибком. Кажется, тот, будто почувствовав слабое тепло, начинает дрожать. Пол устлан осколками и штукатурной крошкой. Лестница завалена кусками крыши. Под ногами хрустят её обломки. Анастази поднимает кадильницу на уровень глаз и взглядом обводит помещение.