Зимняя коллекция детектива
Шрифт:
– Отлично, – похвалил Павел. – Молодец.
– Вопрос – зачем он туда пришел и почему соврал? Еще какой-то человек вывернул крепления, и когда Петька за чем-то потянулся, стеллаж обрушился на него.
– Подожди, – пробормотал Павел. – Крепления!.. Ну конечно. Как это я пропустил?
– Какие крепления? – не поняла Алла.
Не отвечая, он помчался по дорожке, которую утром они расчистили с Марком. Алла побежала за ним.
Он обогнул дом, поскользнулся, чуть не упал и скрылся за углом. Когда Алла подбежала, Кузьмич шуровал под навесом, переставляя лыжи.
– Павел, что ты делаешь?
– Смотрю крепления.
– Зачем?!
Он еще пошуровал немного и спросил:
– Ни у кого на маршруте крепления не ломались? Из ваших?
Алла честно попыталась вспомнить:
– Вроде нет. Точно нет!
– Точно или вроде?
– Не ломались ни у кого крепления! Павел, при чем тут наши лыжи?! Какое отношение они имеют к тому, что из стены болты вывернули?!
Он аккуратно составил лыжи обратно.
– Я пока не знаю. Но если крепления не ломались, значит…
– Что?
Он вышел из-под навеса, зачерпнул в ладонь снега и поел немного, а остатками протер бурые щеки. На подбородке повисла капля. Он смахнул ее тыльной стороной ладони. Руки у него все были в цыпках, Алла давно это заметила.
– Мне нужно подумать, Алла.
– Давай вместе думать.
– Давай, – согласился он, щурясь на снег. – Только как вместе, если ты все время отдельно?.. И вранье какое-то то и дело!..
– Павел, – возмутилась Алла. – Я же не в суде, чтобы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды! Есть обстоятельства, которые не имеют никакого отношения к тому, что здесь происходит. Рассказывать о них я не хочу.
– А раз не имеют и не хочешь, значит, будем как прежде, по отдельности думать.
– Что могло быть у Петьки в записках? Для чего их сожгли? Да сожгли – полбеды, еще и убить его пытались! Какие тайны он может знать?! Наш Петечка!..
– Ваш, ваш. То-то и оно, что ваш.
– Павел, если ты опять про то, что кто-то из наших убил Виноградова…
Он махнул на нее рукой и зашагал по дорожке к «маленькому дому». Алла хотела его догнать, но передумала.
…Ничего нельзя изменить. Жизнь уже сложилась так, как сложилась. Ничего не изменят слова, сколько их ни говори. Мир не станет лучше, люди добрее. Преступление останется преступлением. Нужно постараться пережить – этот день, потом следующий день и, может быть, еще несколько дней, и придется вернуться в точку, из которой началось путешествие, а потом – тайны, загадки, преступления, весь этот странный сюжет. Кордон «полста-три» останется, как в сказке, «за семью горами, за семью долами», не обозначенный ни на одной карте, и она, Алла, должно быть, так никогда и не узнает, что здесь произошло на самом деле!..
Из-под горы выскочил Вик, завидел Аллу, замахал белым меховым бублем и, кажется, улыбнулся – приветствовал. Значит, Марк возвращается, уже где-то близко.
…Вот у него и глупой Женьки еще есть надежда! Слова еще могут все изменить. Их только нужно суметь сказать, и выслушать, и поверить. Нелегко, конечно, но – возможно!..
Алла вернулась в дом, чувствуя себя очень усталой и старой. В коридоре навстречу ей попалась Женька.
– Марк возвращается, – сообщила Алла. – ты бы все же поговорила с ним, Жень! Придет вертолет, начнется следствие, нас всех заберут отсюда! Чего ты ждешь?
Лицо у Женьки моментально осунулось.
– Аллочка, – зашептала она и стала оглядываться по сторонам, – как же я могу, Аллочка? Он… он совсем на меня не смотрит, как будто не узнает, а я… Зря я, наверное, все это затеяла. Я в Москву вернусь, а там…
– Это ты хорошо придумала, – со злостью одобрила Алла. – Действуешь в правильном направлении!
Никого ни о чем не спрашивая, она разыскала в подвале какие-то коробки, притащила их в разгромленную комнату со снаряжением и, морщась от тяжелого химического запаха, принялась составлять уцелевшие банки и собирать разбросанные железки. Дышать она старалась как можно реже, но все равно вскоре голова стала понемногу наливаться болью, как будто в нее тонкой струйкой затекала вонючая химия. Алла приоткрыла окно – сразу стало холодно, застучали зубы, зато химическая муть немного осела, перестала подступать к горлу.
Заглянула Зоя Петровна, поглядела, ни слова не сказала и канула куда-то.
Потом на пороге появился Володя.
– Что это вы делаете?!
– Как ты думаешь?
– Алла Ивановна, это не наш вопрос. – Он показал на разгром. – Пусть они сами разбираются.
Алла поставила в коробку еще одну банку.
– Помоги лучше. Вытащи это в коридор, мне тяжело.
Володя посмотрел на коробку.
– Алла Ивановна, зря вы стараетесь. Они все равно не оценят. Я понимаю, вам хочется услужить, всем хочется услужить – олимпийский чемпион, как-никак! Вон Сергей Васильевич рта не закрывает, все рассказывает, как он там выиграл, тут выиграл! Но…
– Володя, вытащи коробку.
– Но они человека убили, вы что, не понимаете?! Мы должны дистанцироваться, а не навязывать им свои услуги…
Алла взялась за коробку и, пятясь, поволокла ее по полу в коридор. Володя продолжал:
– Группа сразу же уйдет, как только появится такая возможность. Мы должны закончить маршрут тем же составом, что и начали. Только эту задачу нам надо решить…
– Володь, пропусти.
Он отступил немного. Алла проволокла мимо него коробку.
– …Собрать наши вещи и проверить лыжи. Скорее всего завтра уже можно будет выходить на маршрут…
Коробка сама по себе взметнулась вверх. Алла охнула и чуть не упала.
– На крыльцо вынесу, – пробормотал Кузьмич. – Которые потекли, те лучше грузить в ящик железный. Вон я его поставил. Слышишь, Алла? Туда суй.
– Слышу, – сказала она.
– Я сейчас помогу, чего ты одна взялась-то?..
– Да я начала только.
– Пропусти, парень! – подвинув Володю, в комнату протиснулся Марк и присвистнул.
– Лыжи жалко, – через некоторое время сказал он жалобным мальчишеским голосом. – Мастикой залило, теперь выбросить придется!.. Жалко лыжи!..
– У вас труп на кордоне, – едко заметил Володя. – Между прочим, труп вашего спонсора! А вы про какие-то лыжи!
– Слушай, иди отсюда, а? – попросил Марк как-то так, что Володя попятился и оглянулся через плечо.
Ничего страшного не было в словах Марка, и, кажется, угрожающего тоже ничего, и Алла Ивановна поблизости продолжала ковыряться в злосчастных банках, и в кухне громко разговаривали, и Зоя Петровна гремела посудой, но Володя все равно почему-то попятился, и его лидерские качества попятились тоже. Если бы здесь был коуч, он бы тоже наверняка попятился!..