Зимняя, немного жуткая любовь
Шрифт:
От этих объятий я замерзала, даже зубы начали понемногу постукивать.
— Приношу извинения, забыл, что вам холодно, — начал осторожно отстраняться от меня Саша.
Однако случайно посмотрев вниз, я испуганно вцепилась в его руку.
— Я п-потерплю.
Лучше я немного померзну, чем свалюсь вниз.
Взглянув снова вниз, я заметила кое-что странное. Пусть мы и поднимались, но земля казалась лишь ближе. Да и листья с ветками будто стали меньше.
И вот, когда мы уже почти подлетели к раздвоенной верхушке дерева, Саша потянул
На самой верхушке, меж двумя ветками, что походили на рогатку, располагалось гнездо. Из него мрачно наблюдала за нами желтая птица, похожая чем-то на большого снегиря.
Ветки и листья… они теперь были обычного размера.
Смогла я спокойно осмотреться. Вокруг было ночное небо с голубыми звездами, среди которых парил этот небольшой остров с белоснежным сугробом и одиноким тополем.
— Нужно снова спрыгнуть вниз, — сказал Саша. — Так мы немного уменьшимся, чтобы пройти через нужные ворота.
Я осторожно взглянула вниз. По ощущениям, с нашей ветки теперь до земли было падать не дальше двух метров, но ворот никаких не было видно.
Однако на сомнения не было времени, каким-то образом прошло семь часов с нашего отправления.
— Тогда возьмемся за руки? — с мольбой посмотрела я на юношу.
Тот лишь кивнул, снова взяв мою ладонь, и мы прыгнули вниз.
Не удержавшись, я всё равно зажмурила глаза, открыв их лишь от удивления, когда ноги внезапно отпружинили от земли. Так и есть. Пружинил словно батут тот сугроб, на который мы приземлились.
Еще несколько раз ноги отталкивало от земли, прежде чем мы с Сашей наконец-то смогли продолжить путь по уже ставшими по-обычному рыхлыми сугробам.
Впереди, меж корней тополя, располагались ворота. Они были словно сплетены из острейших морозных узоров, однако десятки рванных ран, что оставили чужие теплые ладони, открывали всем скрывающиеся за сказкой обыкновенные посеревшие от дряхлости доски.
— Попробуйте открыть их, — посмотрел на меня Саша.
Ручек на воротах я не заметила. Значит их надо толкать? Что же, я подошла к воротам почти вплотную и положила ладони на ледяную левую створку. На удивление, та с легкостью поддалась.
За дверцей находился великолепный золотой зал, высокая наряженная елка, что прорастала сквозь каменные плиты в его центре, и множество вальсирующих под нежную музыку людей, вежливо улыбающихся друг другу.
— Нам не сюда, — схватив меня за руку, в какой-то странной спешке вытянул меня обратно на улицу Саша.
— Почему? — лишь растерянно спросила я.
И, спохватившись, попыталась прогнать желание отправиться в тот зал и безмятежно кружиться там в танце.
— Видимо в вас уже не так много стремления, — проговорил Саша, чуть крепче сжимая мою руку. — Нужно попробовать вдвоем открыть ворота. Во мне еще оставалось немного.
Непонимающе я перевела взгляд на ворота, к которым мы снова подошли. Я положила ладонь на левую створку, а Саша на правую.
Ворота открывались медленнее, приходилось прикладывать больше усилий. Хотелось отпустить Сашину ладонь, чтобы упереться в ворота обеими руками, но он не отпускал меня. Впрочем, спустя какое-то время, створки все-таки открылись, а за ними находился… коридор с ледяными стенами, низкий потолок и могильная тишина.
— Нам туда, — отправился вперед Саша, отпуская мою ладонь, пальцы на которой уже начали онемевать.
Боясь, что ворота могут закрыться, я спешно зашла в коридор.
Здесь было холоднее, чем снаружи. Обернувшись ко мне, Саша заметил мои скрещенные руки, этакие попытки удержать тепло.
— Возьмите, — передал он мне свой пиджак.
Даже не думая возражать, я тут же тот надела. От пиджака исходила легкая прохлада, но всё же он защищал от холода коридора.
Как рассказал Саша, впереди нас ждал лабиринт. В прошлый раз юноша был здесь с двумя людьми. Они долго плутали, но, когда почти вышли, пробило полночь. Второй раз открыть ворота не вышло.
— Только бы не было обиды, — пробормотал себе под нос юноша.
Коридор резко преобразился. Мы оказались в помещении с высоким потолком, а вместо стен появились зимние узоры. То тут, то там они непреодолимой преградой торчали из-под снега, зачастую под наклоном. Казалось словно кто-то отскреб эти узоры от окон и небрежно выбросил в снег ребрами.
— А. Зимние узоры, — с каким-то непривычным воодушевлением, зашагал Саша спиной вперед, чтобы смотреть на меня. — Вымирающий вид. Всё реже их можно встретить на окнах человеческих жилищ. Посмотрите налево, леди, посмотрите направо, леди. Как вам знаменитое кладбище зимних узоров!?
Последний вопрос Саша выкрикнул, отчего его эхо с жутким лязгом бросилось отскакивать от стен, но его это не испугало он продолжил безмятежно идти спиной вперед.
Впереди показалась развилка.
— И так, леди, как, по-вашему, направо или налево? — не оборачиваясь назад, как-то узнал юноша, что подошел к развилке.
— Не знаю, — растерянно ответила я, и внезапно ощутила прилив веселья. — Тогда спросим у юноши! Мне показалось, он должен помнить дорогу.
— Снова вы, — нахмурился Саша. — В этот раз вы не помешаете. Я помогу Ире вернуться к семье. И сам тоже выберусь от сюда.
Подойдя ко мне, Саша взял меня за руку и уверенно потянул в правую сторону.
— И всё же, прости, не выпущу, — вздохнула «я».
— Пойми же, там я тебе наврежу, — продолжил «мои» мысли, снова повеселевший Саша, отпуская мою руку и вновь начиная идти спиной вперед. — Там я разъедаю всех людей, пусть и не хочу этого. Оставайся здесь! В этом мире вы, люди, счастливы.
— Счастливы? — с усмешкой спросила я у неизвестного, что был сейчас внутри Саши. — Раз они счастливы, тогда почему не улыбаются? По-настоящему.