Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой
Шрифт:
Вот так. Ведь если кто-то говорит, что от него ничего не зависит — врет, позорно и трусливо. Всегда и все зависит от каждого. Повторяю для тех, кто в домике: от каждого! Слабость, неумение, страх — не оправдание. Боязнь общественного мнения, дееспособная демократия, подчинение активного меньшинства ленивому большинству — набор чуши, в которую, к моему удивлению, многие верят. Собрались вместе двадцать львов и сто баранов — кто из них большинство? Какие законы примет парламент в таком составе? Вы все еще верите в демократию, что она существует для вас? Тогда мы летим к вам, как говорят военно-воздушные силы известного рассадника цивилизации.
Слабый человек — мертвый человек. Слабое общество — мертвое общество. Но общество состоит из людей. Из львов и баранов. Поэтому, быть слабым — предательство. Какие верные слова, хоть и сформулированы моими оппонентами. Но сейчас я обязан вырваться из рук оппонентов тех оппонентов. Чтобы отоппонировать не нравящихся мне тех и других. И демократизировать чуток, чтоб еще радовались и восхваляли великого отоппониратора. У демократов всегда так, стада баранов славят львов. Иногда — чужих. Иногда не хвалят. Бывает, даже блеют издали, что у него и шерсть неправильная, и вообще он весь какой-то недемократичный. Но если окажется на расстоянии броска, пусть даже с самой благосклонной доброжелательной мордой — воспоют аллилуйю и подставят выи и прочее. Не умеют по-другому.
Так что, господа оппоненты, ждите. Я повзрослел. Я — иду.
— Пришли, — удовлетворенно сообщила Деметрия, когда спереди донесся довольный вскрик рыкцарей.
Остановившись, она обернулась ко всем, еще не видевшим, куда пришли и зачем, и провозгласила — громко, чтоб слышали самые дальние:
— Настали великие времена! Сегодняшний день — начало новой эры. Скоро это почувствуют все!