Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой
Шрифт:
— Если их мало и нападают с лаем, — последовало продолжение для некоего Невдани, — значит, не уверены в своих силах.
— Борщич, а если ни ножа, ни меча?
— Голыми руками волка завалить сложно. Но можно, — посоветовали новичку. — Но только человеку опытному.
— Откуда взяться опыту, коли не драться?
— Соображаешь. Слушай сюда. Если получится, бей ногой в брюхо или в пах, там мышцы плохо держат удар. Если повезет, будут разрывы.
— Если повезет, — с грустью повторил кто-то и шумно вздохнул.
— Слабое место у них — позвоночник, — донеслось с другого края. — Волк просто не приспособлен к падениям на спину.
— Борщич, Миряй, не морочьте мальцу голову. — Это снова голос того, что рассматривал Тому.
Опасный голос. Я невольно сдвинулся к девушке. Какая-никакая, а защита, если что. Хоть что-то смогу. Ну, надеюсь, что смогу. Потому что прав невидимый оппонент Борщича и прочих: откуда взяться опыту, коли не драться?
— Волка бей прямым в нос, в переносицу или в затылок. Или пальцами — в глаза. Или заткни ему ноздри. Главное — не бойся. Они чуют.
Новая тень направилась к нам от прохода. По мере приближения становилась все больше и больше. Вот уже переросла размеры нормального человека… Малик?!
Нет, фигура оказалась еще больше, просто великанской. Может, оттого, что смотрим снизу?
— Царевна Тома! — знакомый голос костоправа сопроводил ищущие телодвижения, старавшиеся ни на кого не наступить. — Я сделал мазь. Вотри, полегчает. И заживет быстрее. Это не от зашиба, а от того, что мучает.
Его руки оставили у нас под носом выдолбленную деревяшку с чем-то невообразимо вонючим.
— Рискнешь? — шепнул я, едва «доктор» удалился.
— Все, что угодно! Хоть черта лысого, лишь бы боль прекратилась.
В отношении черта лысого хотел пошутить про новую ипостась нашего отсутствующего спасителя. Смолчал. Ей не до шуток.
— Они все чуют, — продолжал неизвестный знаток волков. — Даже мысли твои чуют. Вот и представь, как ломаешь ему лапы, крушишь ребра, душишь коленом, рвешь на части, зверь визжит, хочет вырваться… а кровища хлещет рекой, кости трещат… Волки прочтут твои мысли. Или увидят в глазах. Это и будет твой шанс.
Тома долго возилась, стягивая штаны из-под доспешной юбки. Затем ладонь зачерпнула из деревяшки и начала мазать. Все это самостоятельно, лежа лицом вниз. Но не навязываться же с помощью в столь щекотливом деле. Я лишь смотрел по сторонам, чтоб никто не приближался.
— И кричи, — продолжал учить неизвестный, — кричи что угодно, но кричи страшно. Беги навстречу с ужасным воплем. Даже если не уступит и прыгнет — увернись. Вдогонку врежь ему в пах или дай пинка под хвост. А лучше вдарь по башке. Один раз промахнувшись, волк подумает, кидаться ли второй, и признает в тебе настоящего соперника. А если в тот момент нечего и некого защищать, может начать защищать свою жизнь, то есть, выйдет из боя.
— Бли-и-ин… — с неописуемым чувством досады вышептала Тома.
— Что случилось? — склонился я. — Жжет? Болит?
Девушка чуть не плакала.
— Липнет к штанам, — призналась стыдливо. — Не могу одеть.
— Дай подсохнуть, — логично посоветовал я. — Здесь темно, никто не увидит, даже я почти ничего не вижу.
Срочно прикусил язык. Тома криво усмехнулась:
— Скромняга ты наш. Боюсь, теперь придется увидеть. Я не скоро очухаюсь, а терпеть уже невозможно.
— Так болит?
— Дурак. — Она зарылась лицом в ладони.
Вот ведь чудо-юдо-рыба-кит. Я же сам едва терплю. Почему даже мысль не пришла, что Тома тоже человек?
Голос рядом упорно продолжал:
— Кто тут советовал руку в пасть совать?
— А что? — донеслось с другого боку. — Затолкнешь в глотку, он и не боец.
— Сам суй. Мелкий волчара руку поцарапает или порвет чуток, а крупный разгрызет. Там такие клычищи, копье перекусят. Лучше ослепи, набрось одежду на морду. И — лупи, лупи, лупи по уязвимым местам.
— Каким? — тонко вопросил тот, что Невданя.
— Говорили же. В нос, по переносице, по затылку, в темечко за ушами. Если сможешь попасть — в солнечное сплетение. Еще ребра, копчик и суставы лап у них очень болезненны. Ломай лапу, прыгай со всей дури коленом в грудь или ребра. Опрокинь. Лежачий волк не противник. Если удастся запрокинуть голову волка назад — бей в основание черепа, ломай ему хребет.
Упершись лбом и ногами, Тома одним движением влезла в штаны. Латная юбка вернулась на место, соприкосновение с больными местами вызвало тихий вой.
У меня горели уши. Хорошо, что хоть это не видно.
— Ну… — протянул я, кроя свою недогадливость последними словами, — если как-то могу помочь…
— Можешь. Извини, я бы попросила кого-нибудь другого… но некого.
— Эй, царевны, а вы куда? — осведомился грубый голос соседа.
— На Кудыкину гору, — огрызнулся я, бережно переворачивая Тому на бок и подхватывая на руки.
— Нельзя!
— А ходить им под себя что ли? — ответили с другой стороны. — Отстань, Борзой. Лучше сопроводи, чтоб не потерялись.
Не лучшая компания, а что делать. Тома обхватила меня за шею, я понес ее в направлении, указанном приблизившимся силуэтом. Иногда он поддерживал и подправлял меня, если шагал не туда. Причем хватал за такие места, что я проклял, что назначен царевной. Девушки, как вы живете в общении с такими типами?!
Впереди забрезжило.
— Стой! — скомандовал дозорный на выходе. — Куда?
— По нужде, — честно ответил я.
Силуэт позади растворился, едва увидел стража.
— Вот здесь и садитесь, — указал дозорный за ближайший куст, на всякий случай натягивая стрелу.