Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой
Шрифт:
Не особо скрываясь, новая троица шествовала в ту же сторону царисских комнат, но теперь напрямик через поле. Дополнительная охрана, выставленная после моей вылазки, не дремала, а вот в башенке было тихо. Конечно, нас должны были заметить и те, и другие. Аглаю это не волновало. В отсутствие Дарьи и Люсика она чувствовала себя полновластной хозяйкой школы. Ночью — вообще единственной. Ночная хозяйка.
У одного из окошек процессия встала.
— Елистрат, Савва, — позвала Аглая, сунув голову внутрь. — Принимайте гостей.
Не дожидаясь ответа, полезла. Меня Варвара отправила вторым. Сама перемахнула, когда я уже озирался, стоя меж двух таких же лежаков, как у всех учениц. В этом мире правили симметризм, минимализм и практичная одинаковость. Зачем изобретать велосипед, если он есть и неплохо едет? Главное ведь не красота, а чтоб ехал.
Два сонных войника быстро приняли сидячее положение, руки спешно натягивали юбки. Доспехи и рубашки остались лежать сложенными на табуретах. Бойцы очень хотели спать, но их не спрашивали.
— Елистрат, это Чапа, — представила меня Аглая, сваливаясь под бок к одному. — Она ангел.
— Ух ты!
Вот так, им сказали — они поверили. Потому я до сих пор не разоблачен. Никому в голову не придет проверить или просто присмотреться. В мозг вложена картинка, закреплена, и даже заметив несоответствие, сознание будет сопротивляться до последнего. Да здравствует психология!
Чувствовалось, войники робели. Второй, который Савва, даже приподнялся специально для почтительного полуприседа. Варвара схватила его за руку и опрокинула назад на лежак.
— Перестань! Ангелов не видел?
— Не видел, — признался он. — А кто видел? Когда был последний?
Аглая поморщилась:
— Скучно. Давайте во что-нибудь сыграем.
— Я придумала! — Варвара достала что-то вроде платка, принялась вязать на глаза Савве. — В угадайку! Кого угадают, тот водит.
Временно ослепший Савва поднялся и растопырил руки. Все шарахнулись в стороны, включая меня. Комнатка таких размеров для пятерых не предназначалась, тем лучше было нашим веселушкам.
— Я тут! — по-детски взвизгивала Аглая, ныряя под могучую руку.
Варвара и я с Елистратом удирали молча. Главным было не оказаться рядом с Аглаей: она сразу толкала на водящего. Первой попалась Варвара. Не без помощи подруги. Тщательно ее ощупав, Савва удовлетворенно выдал:
— Варя.
Повязка на глазах сменила хозяина.
От Варвары уворачиваться было проще. Плохо, что Аглая не давала играть, постоянно подпихивая вперед. Оказавшись за спиной водящей, я облегченно вздохнул… и врезался в ее спину от резкого толчка сзади. Обрадованная Варвара обернулась, пытаясь схватить меня за что можно. Я отбил ее руки в стороны.
— Так не играю. Это не по правилам.
Варвара обиженно стянула повязку.
— Тогда играем в желайки, — объявила Аглая.
Встав лицом у двери, осведомилась:
— Готовы?
— Готовы! — ответила Варвара, указывая пальцем на меня.
— Этому — поцеловать меня в губы!
Лицо с горящими угольками глаз радостно обернулось… и скисло: увидело направление. Угольки потухли. Зажглись ночные звездочки гнева. Аглая недовольно выставила мордочку: ну, давай уже, что ли. Раз так получилось.
У нас эта игра называлась фанты. И еще: до этого момента я никогда в жизни не целовался. Имею в виду не маму с бабушкой.
Приблизившись, мои губы ткнулись в сухую алую твердь. Попытались втянуть, как делали все в телевизоре. Аглая ядовито отстранилась.
— Следующий! — Ее лицо снова смотрело в дверь. — Этого я отшлепаю, потому что у меня плохое настроение!
Варвара выбрала Елистрата. Войник покорно отвернулся к стене, пальцы приподняли юбку. Он нагнулся. Плюнув в ладонь, Аглая так залимонила войнику по заду, что звон пошел. Савва жадно наблюдал, радуясь, что досталось не ему. Варвара довольно смеялась. Привыкла к заскокам подружки.
Н-да уж. Фантазия у местных бедна, как только что купленный компьютер. Вот бы ей самой так припечатать. Глядишь, воображение и проснулось бы. Говорят, ремень хорошо помогает.
— Этому, — начала ночная хозяйка школы, вновь отвернувшись, — пронести меня на загривке через поле и обратно.
В момент оглашения рука Варвары дернулась, перепрыгивая с изначальной себя на стоявшего рядом Савву. Тот промолчал. Смолчал и я. Варвару жалко, еще сломается под такой лошадью. И всех жалко: Аглая, жаждавшая игр с кавалерами, окрысится и снова придумает гадость.
Савва перелез наружу и присел, упершись спиной под окном. Стриженый затылок склонился: карета подана. Аглая с удовольствием оседлала подставленную шею.
Стража снова не обратила внимания на гуляния ночной королевы.
Когда «лошадка» с наездницей вернулись, настроение Аглаи парило в небесах. И фантазия проснулась. Да еще как.
— Этому, — задала она новую задачку, — зайти в комнату папринция и помахать нам из окна!
Палец указывал на меня.
Ну и пойду, решил я. Спит — выполню задание. Не спит — расскажу про летающий в темноте нож.
Провожали меня как героя. В последний путь.
— Где? — глухо спросил я, как можно тише ступая по коридору.
— Вот.
Нужная дверь оказалась через три других. Выдохнув, я нащупал ручку и потянул на себя.
Папринций спал. Кровать у него вполне земная, если вспомнить мою Землю. Деревянная, высокая, с мягким матрасом. В остальном просто красивая комната местного жителя. Ни телевизоров, ни даже видеопроигрывателей.
В окне, боясь подойти, сигналили мне выбравшиеся на улицу игроки. Вдруг стало не до них. Кое-что привлекло мой взгляд. Очень важное кое-что. На тумбочке рядом с кроватью лежало развернутым нечто рассматриваемое папринцием перед сном.