Златоустый шут
Шрифт:
Но тут другой, более практичный голос заговорил во мне: «Прекрасно, прекрасно, но как это сделать?»
Я поднялся со своего ложа и, подойдя к столу, налил себе вина. Я залпом выпил его и выплеснул осадок прямо на пол, спугнув любопытную крысу, высунувшуюся из одной из многочисленных дырок. Затем я задул лампу и вновь улегся на кровати, рассчитывая, что в темноте ничто не будет отвлекать меня и я смогу найти решение волнующей меня проблемы. Но вместо этого я задремал и проснулся, когда утренние лучи неяркого январского солнца уже рисовали узоры на потолке моей комнаты. Стояла ясная и тихая погода, и при дневном свете место моего ночлега
— Ossa di Cristo! [Ossa di Cristo (и дальше Sangue di Cristo) — это выражение не надо воспринимать буквально. Оно относится к категории ругательств, которые возникли в ряде европейских государств из выражений, объявленных средневековой церковью богохульными. Смысловое значение подобных фраз приблизительно соответствует русскому «Черт побери!»] — вскричала она. — Никак я приютила дурака?
— Чему ты удивляешься, баба? Неужели до сих пор в этой развалюхе ночевали одни умники?
— Это я-то баба? — напустилась она на меня.
— Конечно же, нет, — вежливо отозвался я. — Это обращение я приберегу для твоего муженька — да поможет ему Бог!
Она мрачно улыбнулась.
— Подобными остротами ты собираешься рассчитаться со мной за ночлег? — с ядовитейшим сарказмом осведомилась она.
— Остротами? — возмущенно переспросил я. — Фу! Хозяйке, которая чурается дураков, не пристало быть такой слепой и болтливой.
С этими словами я широким жестом указал на стол, где поблескивал золотой дукат. При виде монеты ее глаза жадно сверкнули.
— Мой хозяин... — начала было она и, быстро подойдя к столу, торопливо схватила дукат, словно желая убедиться, что это не колдовство и не обман зрения, — Ну и ну! Шут, и при деньгах! — изумилась она.
— Позор для нашего сословия, — сокрушенно вздохнув, согласился я и уже другим тоном добавил: — А теперь принеси-ка мне иголку с ниткой, да поживее.
Я думаю, что проворности, с которой она поспешила исполнить мою просьбу, позавидовали бы и крысы, во множестве населявшие ее лачугу. Поистине, золото способно творить великие чудеса! Убедитесь сами, мои читатели, сколь вежливыми и услужливыми оно делает людей, даже тех, кто, казалось бы, навсегда закоснел в грубости и невежестве.
Быстро отремонтировав порванный рукав своего камзола, я надел шляпу, накинул на плечи плащ и спустился вниз. Я решительно отказался от предложенного мне вина — вчерашний глоток навсегда отбил у меня желание утолять жажду бурдой местного изготовления — и велел хозяину поскорее приготовить мне лошадь. Дожидаясь, пока моя просьба будет исполнена, я расположился в грязной общей комнате и в очередной раз попытался решить не дававшую мне покоя проблему: как попасть в Пезаро, не лишившись своей головы?
Мои размышления были прерваны долетевшим до меня приглушенным топотом копыт. К трактиру приближалась кавалькада всадников, и вскоре снаружи раздался громкий и требовательный крик:
— Трактирщик! Где ты, лежебока?
Движимый любопытством, я подошел к двери и увидел четырех всадников, сопровождавших запряженную мулами карету с плотно зашторенными окнами. То, что все четверо были конюхами, любой понял бы с первого же взгляда; о том, что они служили знатному роду Сантафьор, свидетельствовали белоснежные цветки айвы, вышитые у каждого на груди, а о трудностях выпавшего на их долю путешествия говорили их забрызганные грязью длиннополые кафтаны из грубого сукна и взмыленные лошади.
Появился трактирщик, ведя в поводу мою лошадь; внезапно он остановился и застыл перед ними в поклоне, словно напрочь забыв обо мне, — люди его сорта всегда уделяют больше внимания вновь прибывшим постояльцам, чем отъезжающим.
— Приказывайте, синьоры, — подобострастно произнес он.
— Нам нужен проводник, — не обременяя себя излишней учтивостью, сказал один из них, по виду старший.
— Проводник, почтеннейший? — переспросил трактирщик.
— Да, болван, проводник, — огрызнулся конюх. — Ты что, никогда не слышал о таких существах? Нам нужен знающий окрестности человек, который провел бы нас кратчайшим путем к Кальи [Кальи селение на западном склоне Умбро-Маркских Апеннин].
Трактирщик недоуменно покачал своей седовласой головой и вновь низко поклонился — мне показалось, что я даже услышал, как хрустнули его старые суставы.
— Здесь нет проводников, синьоры, — извиняющимся тоном произнес он. — Быть может, в Гуальдо...
— Дурак! — оборвал его всадник, который, как и большинство лакеев знатных синьоров, не стеснялся в выборе выражений. — Стали бы мы сворачивать к твоей лачуге, если бы хотели ехать в Гуальдо.
Я до сих пор не знаю, что тогда заставило меня вмешаться в их разговор, — манеры лакея совершенно не внушали мне доверия, да и его хозяин, позволявший ему так запросто поносить несчастного трактирщика, был, скорее всего, одного с ним поля ягода — однако я шагнул вперед и спросил:
— Вы говорите, что едете в Кальи?
Он угрюмо уставился на меня и даже не потрудился скрыть появившееся у него на лице подозрительно-пренебрежительное выражение. И хотя, глядя на мои шляпу, плащ и сапоги, нельзя было с уверенностью сказать кто — дворянин или шут — скрывается под ними, он всего лишь недовольно проворчал в ответ:
— Для чего вам это знать?
— Чтобы предложить свои услуги вашему господину, кто бы он ни был, — невозмутимо ответил я. — Я тоже еду в Кальи и, подобно вам, тороплюсь. Я хорошо знаю эти места, и если вы соизволите следовать за мной, то прибудете к месту назначения в кратчайший срок. Впрочем, я нисколько не настаиваю.
Только разговаривая в таком тоне, я мог рассчитывать на его согласие. Заикнись я о совместной поездке — мое предложение наверняка было бы с негодованием отвергнуто. Теперь же ему не оставалось ничего другого, как с подчеркнутой вежливостью поблагодарить меня от имени своего хозяина.
Я впрыгнул в седло и без лишних слов поскакал вперед; вскоре за мной тронулись повозка и ее эскорт. Дорога продолжала идти вверх, снег под копытами лошадей становился глубже и тверже, а невеселые мысли о моей будущей судьбе — все навязчивее. Да и откуда я мог знать, что мучившая меня проблема сама собой разрешилась в тот момент, когда я вызвался провести этот маленький караван через холмы?