Златовласка (сборник)

Макбейн Эд

— И вы отправились обсудить это со своим отцом?

— Да, попросить у него денег для ремонта. Это обойдется в шестьсот долларов.

— Сойдя с катера, вы прямиком направились к его дому?

— Да, сэр.

— Вы ехали на машине от Бухты Пирата до Сабал?

— У меня нет машины. Подбросили какие-то люди, выходившие из ресторана, и высадили на углу Джакаранда-Драйв.

— В какое время?

— Время? Когда я добрался до места?

— Да.

— Думаю, примерно без четверти двенадцать. У меня нет часов.

— Вы направились вверх по Джакаранда-Драйв прямо к дому?

— Да,

прямо.

— Когда вы там появились, было ли включено освещение?

— Да.

— Наружное? Внутреннее?

— И то и другое.

— Что вы сделали, когда подошли к дому?

— Позвонил.

— Дверь открыл ваш отец?

— Нет, Морин.

— Что она сказала?

— Казалось, она… она удивилась при виде меня. Время приближалось к полуночи и, наверное, делать визиты было уже поздно.

— Она не бросила никакой реплики насчет позднего времени?

— Нет-нет.

— Что же она сказала?

— Она просто… ну… сказала, что моего отца нет дома.

— Она не сказала, где он?

— Нет. Просто что его нет дома.

— Вам известно, где он был прошлой ночью, мистер Парчейз?

— Нет, сэр, я не знаю.

— Когда шли, вы знали, что заведомо не застанете его дома?

— Ну… нет. Я как раз рассчитывал, что он дома.

— Разве вы не знали, что по воскресным вечерам он допоздна играет в покер?

— Нет. Я думал, он дома. Я специально туда отправился, чтобы повидаться с ним.

— Но сейчас, когда я вам об этом сказал, вы не припоминаете, что у вашего отца вошло в привычку играть в покер каждое второе воскресенье?

— Да, теперь я вспомнил.

Я хотел тут же остановить допрос, но заколебался. Юренберг не пытался ставить Майклу ловушки, этого не было, и ответы ему не подсказывал. Ему нужны были факты, и он профессионально выполнял свою работу. Но он знал, что как только закончится эта малоприятная беседа, полиция должна будет предъявить Майклу обвинение, и тяжесть обвинения зависит от того, что Майкл будет говорить дальше. Я не заглядывал в уголовный кодекс штата с тех пор, как готовился к выпускным экзаменам во Флориде, но мне было хорошо известно, что для того, чтобы обвинить Майкла в убийстве первой категории, необходимы веские основания предполагать «заранее обдуманное намерение». Юренберг пытался выяснить, отправился ли Майкл в дом отца с определенной целью — убить Морин и двух девочек — или же нет. А Майкл только что признал, что теперь вспомнил, что его отец играет в покер допоздна каждое второе воскресенье. Я знал, какой следующий вопрос задаст Юренберг, и мне хотелось вмешаться, прежде чем это произойдет. Но я опасался, что тогда Майкл потребует, чтобы меня немедленно удалили из комнаты. Я очутился в щекотливом положении. Пришлось ждать в надежде на то, что Юренберг возможный вопрос не задаст. Но он его задал.

— Мистер Парчейз, знали ли вы заведомо, что вашего отца не будет дома прошлой ночью, когда вы отправились…

— Майкл, — обратился я к нему, — как твой адвокат, я полагаю, что тебе надо прекратить отвечать на вопросы. Мистер Юренберг, я думаю, вы можете понять ситуацию…

— Я хочу отвечать на вопросы, — уперся Майкл.

— Тебя предупредили, что все, что ты здесь скажешь, может быть использовано против тебя. Задача адвоката…

— Это мое желание, — заявил Майкл, а потом ответил в таком духе, что вопрос о преднамеренности остался открытым. — Я действительно не знал, где он, — сказал он. — Не знал, застану его дома или нет. Это правда.

— Но когда вы прибыли на место…

— Его там не оказалось…

— Было без четверти двенадцать?

— Около того.

— А точнее?

Юренберг снова охотился за фактами. В случаях убийства вскрытие производилось в обязательном порядке, уж это-то мне было известно. Если результаты вскрытия еще не были известны, то вскорости Юренберг обязательно узнает у коронера приблизительное время смерти. Если, например, коронер сообщит, что Морин с девочками была убита где-то между одиннадцатью и двенадцатью ночи, а Майкл только что подтвердил, что прибыл на место в…

— Должно быть, было примерно без четверти двенадцать, может, немного позже, — сказал Майкл. — Я уже говорил, у меня нет часов.

— Итак, без четверти двенадцать вы нажали кнопку дверного звонка…

— Да.

— И на звонок вышла ваша мачеха.

— Да, сэр, вышла Морин.

— Что на ней было надето?

— Ночная рубашка.

— Только ночная рубашка?

— Да… розовая ночная рубашка.

— Она открыла дверь, будучи одета только в ночную рубашку?

— Да.

— Ночная рубашка длинная или короткая?

— Длинная.

— У нее имелись рукава?

— Нет, без рукавов.

— Можете рассказать мне что-нибудь еще по поводу ночной рубашки?

— Мне кажется… да, там было что-то вроде маленькой вышитой розочки… там, где… где вырез на рубашке.

— Вы указываете место… посередине груди?

— Да.

— Где находятся женские груди, между ними?

— Да.

— И вы утверждаете, что там была… розочка, так вы ее назвали?

— Я не знаю, как это называется. Похоже на… материя собрана в складки, и это выглядит как цветок.

— Вы имеете в виду розетку?

— Да, правильно, розетка.

— Какого цвета была розетка?

— Розового, как и рубашка.

— Во что еще была одета ваша мачеха?

— Кажется, это все.

— Домашние тапочки?

— Нет.

— Драгоценности?

— Обручальное кольцо.

— Что-нибудь на голове?

— Нет.

Он в точности описал, что именно было надето на Морин. Точно такое же описание я услышал от Джейми два часа назад, когда он рассказывал нам, как он зашел в спальню и обнаружил свою жену в стенном шкафу. Майкл рассказал даже про эту чертову розетку. Я должен был попытаться еще раз. На этот раз я обратился к Юренбергу.

— Мистер Юренберг, — сказал я, — в интересах моего клиента я бы хотел опротестовать продолжение допроса после того, как я посоветовал ему…

— Послушайте, — повысил голос Майкл, — заткните свою пасть, ладно?

— Все, что ты говоришь, записывается на магнитофон…

— Знаю.

— И может быть позже использовано против…

— Черт возьми, не будете ли вы столь добры убраться отсюда?..

— Мистер Юренберг, — попросил я, — можно остановить на минуту запись?

Юренберг тотчас нажал кнопку «стоп». В комнате воцарилась тишина.