Злая ласка звездной руки
Шрифт:
– Давайте следующего, - сказал он.
– Черт!
– досадливо сказал генерал Сергеев и принялся массировать себе шею.
– Неужели мы так ничего и не узнаем? Что там произошло? Что с людьми?
Иван Николаевич Коршунов, которого уже выводили из палатки, остановился.
– Как это что произошло?
– удивленно сказал он.
– Коалиционный отряд наблюдателей опустился.
– Стоп!- По взмаху руки генерала Коршунова притормозили и даже подтолкнули к стулу, который генерал занимал.
– Какие наблюдатели? Это еще что за ерунда?
– Сам ты ерунда, - дерзко сказал Коршунов.
– Я тебе что
Генерал Сергеев достал носовой платок и вытер покрытое испариной лицо.
– Вы говорите об инопланетянах?
– спросил он. Иван Николаевич показал коричневые от курева мелкие зубы.
– Сам ты инопланетянин, говорят тебе - Коалиционный отряд.
Разговор явно заходил в тупик. Вновь выручила контрразведка.
– С какой целью этот Коалиционный отряд прибыл на Землю?
– Вопрос Ирницкого заставил Коршунова развернуться.
– А нам докладывают? Значит, надо им было. Кто будет мелким козявкам докладывать?
– Возьмите его в свою палатку, полковник, - приказал Сергеев.
– И попытайтесь разобраться во всех хитросплетениях. Результат доложите!
– Слушаюсь, господин генерал!
– вытянулся полковник. Повернувшись к допрашиваемому, он сразу расслабился и просто добавил: - Пошли, Иван Николаевич? Чайку попьем...
– Чай не водка, - ухмыльнулся Коршунов.
– Его много не выпьешь.
– Пошли, пошли, - сказал начальник контрразведки.
– Как себя вести будешь. Может, и не чайком побалуемся.
Гипнотизер сел на стул, поправил пробор на голове, достал носовой платок и принялся им обмахиваться.
– Духота!
– сказал он.
– К грозе, похоже.
Следующим кандидатом на беседу под гипнозом ввели того самого развязного наркомана, который накануне насмешил весь лагерь. Наркоман безразличным глазом скользнул по офицерам, генералу и остановился на гипнотизере.
– Мутить будешь, батя?
– добродушно спросил он.
– Лучше ширни чем-нибудь, качает меня.
Его усадили на стул. Широко расставив длинные худые ноги в затертых джинсах, наркоман с любопытством оглядывал палатку. Горновой наклонился к нему и что-то тихо спросил. Длинное лицо наркомана сморщилось довольной улыбкой.
– А то!
– сказал он.
– Черняшка самое то. А ты не гонишь, отец?
Неизвестно, о чем бы Горновой договорился с молодым наркоманом, но тут где-то в стороне заревели сирены раннего оповещения, послышался тяжелый гул, от которого, казалось, задрожала земля.
Присутствующие, не сговариваясь, бросились на выход. Генерал Сергеев недовольно посмотрел на наркомана, неторопливо поднялся и тоже вышел из палатки.
Сфера, повисшая над районным центром, покрылась мелкой сеткой из белых линий. Откуда-то снизу по ней побежали изумрудные дрожащие кольца, которые, достигнув верхней точки Сферы, сворачивались в такие же яркие шары, которые через некоторое время лопались, оставляя после себя оранжевые кляксы. Вышка телецентра была малиново-желтой, у нее появился желтый ореол, который видимо дрожал. Сфера быстро наливалась густой синевой. Теперь она казалась огромной массивной чашей, опрокинутой на землю.
– Съемка ведется?
– быстро спросил Сергеев.
– Так точно, - сказал оказавшийся поблизости полковник Ирницкий.
– В четыре видеокамеры с лагеря работают, да еще камер пять
– Поднимите вертушки!
– приказал Сергеев.
– Свяжитесь с летчиками и ракетчиками. Пусть будут наготове!
Синяя чаша, опрокинутая на землю, стала медленно светлеть. Белые разломы, покрывающие ее мелкой сеткой, постепенно укрупнялись. С острия телевышки время от времени срывались голубые сгустки, которые методично били в Сферу. Расстояние было небольшим, поэтому все было ярким и красочным. Сирены замолкли, и в наступившей жаркой тишине стали слышны странные звуки, словно кто-то огромный неуклюже ворочается в гигантской луже.
– Полный отсос!
– прокомментировал происходящее появившийся из палатки наркоман. За ним виднелось бледное и напряженное лицо гипнотизера Горнового. Поймав недоуменный взгляд генерала, молодой наркоман добавил специально для него: - У меня там шнурки и киска!
Сфера вновь становилась прозрачной. Она таяла на глазах, словно кусок рафинада в кипятке.
Изменения происходили и в городе. С окраин к центру города, где находился железнодорожный вокзал, гирляндами бежали бесчисленные белые ленты. Только в бинокль было видно, что ленты эти состоят из небольших белых шариков. Шариков становилось все больше, и уже казалось, что посреди знойного душного лета в городе беснуется метель.
В районе железнодорожного вокзала медленно вспухал бело-серый пушистый гриб. Разглядывая его в бинокль, услужливо поданный полковником Ирницким, генерал Сергеев видел, что гриб этот состоит из газа и пыли, взвихренной беспорядочным движением этого газа. В центре шляпки этого чудовищного гриба выделялось белое пятно, которое медленно поднималось вверх. Из-за расстояния генерал никак не мог определить размеры этого пятна.
Послышался свистящий звук. Он все усиливался, постепенно заставляя вибрировать стоящие в периметре лагеря палатки. Звук бил по ушам, он подавлял, рождая в людях желание упасть на колени. Сергеев с трудом сдерживался от того, чтобы этому желанию поддаться.
Наконец белый огромный эллипс оторвался от поддерживающего его снизу грибообразного облака из газа и пыли, замер на мгновение во всем своем великолепии. Стало видно, что повисший в небе объект чем-то напоминает огромную полупрозрачную медузу.
В центре этой медузы появилось желтое свечение. Оно все разгоралось, приобретая ало-багровые оттенки, потом на полнеба полыхнуло зарево, заставившее всех, кто наблюдал за происходящим, прикрыть глаза. Когда наблюдатели их открыли, от Сферы над городом не осталось и следа. Застывшая в небе медуза тоже исчезла, только в районе железнодорожного вокзала, именуемого станцией Себряково, медленно оседала взвихренная пыль, и от того все казалось немного размытым, нерезким, нечетким, словно виделось происходящее через огромную слезу, висящую над провинциальным городом.
Некоторое время все молчали.
И только когда рисковый пилот вертолета повел свою машину прямо на город, в толпе послышались восклицания.
Но Сферы больше не существовало.
Дорога в город была открыта.
Генерал Сергеев опустил бинокль, задумчиво пожевал губами и, ни к кому особо не обращаясь, сказал:
– Вот теперь начнется самое сложное.
Именно в это же время подобную мысль, но в более доступной форме, высказал старший лейтенант милиции Кунжаков.