Злая память. Книга вторая. Сибирь
Шрифт:
Как-то на гражданке ко мне на работу приходил устраиваться примерно такой же персонажи. Спрашиваю: какое образование? Восемь классов. Учиться он более не желает. Что делать умеешь? Отвечает: всё. Ты, дескать, только плати. Ради смеха интересуюсь: сможешь, торговым представителем работать? Смогу, отвечает. А руководителем отдела? Тоже смогу. Ну, а директором компании? Смотря, какой будет оклад.
И ты Побилат, перед поездкой на Кавказ, наверняка мыслил примерно так же… Мол, чё тут сложного – заряжай, да стреляй. Вояки-то они, все без мозгов.
А известно ли тебе, Дима, какую сумму необходимо заплатить
Внезапно дверь палаты распахнулась, и на пороге появилась Ирина. На плечи её был накинут белый халат.
– Ну, вот. Теперь и сама вижу, что жив. А меня уверяли, будто бы, состояние у него тяжёлое. Дескать, пуля в сантиметре от сердца застряла. Потому, и никаких посещений. Пришлось идти в обход. И уж с коридора, я услышала твой голос. Вот вам и тяжёлое состояние. Привет, Валера! Ой, извините!.. – только теперь она заметила, что Валерий в палате вовсе не один. – …Всем, здрасьте!
– Добрый день, барышня. – подсуетился Дмитрий. – Вы не поверите, но он не просто разговаривает, майор уж во всю «воюет». Христом-Богом вас прошу: утихомирьте вы своего кавалера. Мало того, что ему самому покой нужен, так он ещё и не ровен час парнишку прибьёт.
– Которого? – вошедшая рассеяно обвела взглядом помещение.
– Да, вот же он!.. Видите? От страха в угол забился. Вчера с дюжину осколков из него вынули, и спрашивается: зачем? Один хрен… Прошу прощения за грубое слово. Всё равно, ни сегодня, так завтра, ваш майор прямо тут его и укокошит. – упражняясь в остроумии лётчик всеми силами пытался произвести на даму самое благоприятное впечатление. В заключении он, как бы между прочим, ещё и добавил. – Вы в следующий раз к нам с подругами приходите. Тогда и всплески гнева сами собой поутихнут.
Внешность паренька на которого указал Дмитрий, как будто бы, показалась Ирине знакомой.
– Саша?.. Тебя Александром зовут?.. – неуверенно поинтересовалась гостья. – …Ведь это ты был в лагере наёмников?
Лейтенант, чуть изменившись в лице, молча кивнул. В глазах его помутилось. С первой же секунды он узнал в вошедшей, ту самую пленницу Даудова. Потому и готовился Побилат к самому наихудшему.
«Сейчас она расскажет всем, как я убил солдата, в то время как Князев не обременит себя излишними расспросами или какими-то пояснениями. Ему и без того, будет всё понятно. И тогда мне придёт полный кирдык. Жаль нет у меня под рукой пистолета. Не задумываясь, пустил бы себе пулю в висок. Оборвал бы всё, и сразу.»
Однако Ирина будто прочитала в глазах лейтенанта мольбу о пощаде.
– Валера, ты в курсе, что именно этот офицер меня спас. Если не жизнь, то нечто большее. Там, в плену у арабов он не дал свершиться бесчестью.
– Ого! – оживился Дмитрий. – Вот с этого самого момента, если можно, то помедленней и поподробней. Итак. Кто, где и при каких обстоятельствах?
– Да, заткнёшься ты, в конце-то концов! – вдруг рявкнул на лётчика Леонид, не проронивший до сей поры ни слова. Видать, уже окончательно «достал» его Дима.
– А рассказывать-то, собственно и нечего. – грустно проговорила дама. – Неприятно мне о той «помойке» вспоминать. Скажу лишь о том, что и среди наших военнослужащих встречаются подонки почище чеченских. Один из таких, спасая свою «шкуру», под всеобщий сальный смех ублюдков был вовсе не прочь надо мной надругаться.
– В то время, как ещё один подонок, спасая уже свою шкуру, прикончил первого!.. – усмехнулся Князев. – …Побилат, ведь я правильно понял ту ситуацию? – лейтенант молчал. Выждав немного, Валерий продолжил. – Ты думаешь, он о твоей или иной чести в ту минуту думал? Не обманывайся. Прежде всего, он выслуживал у бандитов своё собственное освобождение. Вот так, эти недоделанные и недоученные менеджеры, риэлторы, банкиры, политики, строители, военные… Вся эта никчёмная братия, нашу страну и херят. «Ну, чё я мог поделать в той ситуации?» – вновь пропищал майор.
– А ты, Валера, не уж-то предпочёл, чтоб его расстреляли, а меня пустили «по кругу»? – сверкнула глазами Ирина.
– Не знаю. – вновь взревел Князев. – Не представляю, какое из двух зол страшнее: предательство, сговор с врагом или смерть, достойная чести офицера.
– Ну, извини Князев. Что он не дал им меня трахнуть. – развернувшись к выходы, Ирина с грохотом закрыла за собой дверь.
– Дурак ты, командир. – укоризненно покачал головой Леонид. – Ни за что, ни про что, взял да и обидел хорошую девчонку. А ведь она на тебя так смотрела.
– Я лишь сказал то, как оно есть на самом деле. – с нескрываемой злобой (и в первую очередь, на самого себя) тихо пробурчал майор. Вопреки всему, он был готов помчаться за ней вслед; обнять и на коленях просить прощения.
«Ну, зачем она пришла в столь не подходящий час? Попала, как говориться, под горячую руку. Безусловно, она была искренна в своих словах и побуждениях. И конечно же, я обошелся с ней незаслуженно и не справедливо. Однако и ей не следовало ввязываться в мужской спор!».
– Лёня! – пытаясь ещё что-то доказать, Князев вновь обратился к соседу по палате. – Быть может, и ты считаешь, что мне следовало поблагодарить Побилата? Мол, правильно ты, парень, поступил. Возможно, мне следовало сказать ему: молодец, Сашка, что прикончил ты урода, пусть и своего соотечественника. А дальше, мне, наверное, следовало пожелать лейтенанту действовать в том же духе. Коль попал ты в плен, так режь, убивай, стреляй – коль будет в том острая необходимость. Унижайся, торгуйся, целуй их в задницу, только бы вернуться целым и невредимым. Мы поймём, простим, обласкаем. Что?.. Чересчур утрированно?.. Или сверх жёстко? А как иначе?.. Это, брат, война.