Злая память. Книга вторая. Сибирь
Шрифт:
Бегло пролистав блокнот, Валерий открыл его на последней странице. Именно на той, на которую, как будто бы и указывал ему Сергей, явившийся в князевские бессознательное видение. Там было лишь две записи: 961А884Н46Ж55 и 908М798А00Ш20.
«Да ведь это номера сотовых телефонов, с именами. – быстро сообразил Князев. – Буквы АНЖ между цифр, наверняка означают Анжела или Анжелика. Соответственно, МАШ – конечно же Маша. И которой из этих девиц мне следует позвонить, а потом ещё и навестить, рассказать? Наверняка Маше, коль записана она позже Анжелы!..»
– Витюша, ты оставь его мне. – закрывая блокнот, предложил Валерий. – Свободного времени у меня нынче много. Покумекаю и может разберусь: что здесь и к чему.
– Да, ради Бога!.. – словно свалив с плеча непосильную ношу, облегчённо вздохнул Горбунов.
Перед самым своим отбытием на родину, не забыли о командире и «дембеля». На ту минуту, рядом с Валерием была Ирина.
– Товарищ майор, принесли вам то, о чём вы нас ранее просили… – Самолюк протянул Князеву пакет. А заметив на лице Валерия некоторую растерянность, тотчас поспешил пояснить. – …Ну, тогда… Помните? В лагере ваххабитов, когда выносили вас раненного. – после чего, переглянувшись с Литвиненко перешёл на шёпот. – Мы тут ещё, кое-что лишнее положили. Надеемся, что этот довесок придётся вам кстати.
– Спасибо, ребята. Считайте, что теперь я ваш должник.
– А что там? – не скрывая своего женского любопытства, Ирина кивнула на принесённый пакет.
– Завещание покойного Саеба. – отшутился майор, а заглянув вовнутрь свёртка, сурово покосился на парней. – Откуда «баксы»?
– Тише-тише, командир. – зашипел Литвиненко и, оглядевшись по сторонам (не услышал ли кто возмущение Князева), добавил в полголоса. – У Аль-Балаави этого добра была полная сумка. Малость изъяли, в качестве трофея. Ему-то они, уже без надобности.
– Забирайте. – Валерий решительно вынул из пакета, перевязанную резинкой, пачку новеньких и, похоже, ни разу не смятых долларов. – Избавьтесь от них.
– Но, почему? – с некоторой обидой в голосе, растеряно вопросил Самолюк.
– Выходит, кое-каким вещам я всё же не успел вас научить. – тяжело вздохнул Князев.
– Это вы о том, что нельзя брать чужого? – с детской наивностью поинтересовался Игорь.
– Да, какое ж это «чужое»?.. – возмутился Литвиненко. – …После смерти араба, они скорее ничьи. Если не сказать: наши. Нами завоёванные. Так отчего же не воспользоваться моментом?
– Не в том дело, чьи они: «наши»; «ваши»; «ничьи» или «чужие». Я вовсе не об этом!.. – устроившись поудобнее, Валерий приготовился к долгому пояснительному монологу. – …Уж и не знаю, как доступнее мне вам растолковать. Начну, пожалуй, с того… Короче, существует негласное поверие о том, что с места крупных катастроф; с поля боя и с фронтовых территорий – то есть там, где погуляла человеческая смерть – нельзя подбирать никакие ценности и, уж тем более деньги. Ведь неспроста бытует мнение о том, что всевозможные драгметаллы, ценные камни и денежные купюры обладают свойством накапливать в себе весь, окружавший их негатив, всю «чёрную» энергетику и всё зло, которое с ними соприкасается. В то время, как гибель людей, так и вовсе является наивысшим проявлением отрицательных, потусторонних сил в нашем мире. Не уж-то вы собираетесь притащить в свой дом, тень войны, всевозможные несчастья, ауру страха и насилия?
Дело, конечно ваше: верить в это или нет. Считать те правила изжившими себя предрассудками, либо безоговорочно следовать им. За себя же могу сказать следующее. Неприятно вспоминать, но однажды я, не очень-то верящий в различные приметы и суеверия, решил опровергнуть те неписанные законы. Вывез я из Чечни несколько сотенных «зелёных», подобранных возле полностью разрушенного грозненского дома. Купил на них дорогущие подарки для своих домочадцев. А уже через год, моя, казалось бы крепкая семья, с треском развалилась. Вот и думай теперь: брать или не брать. Я уж не говорю о том, что «баксы» Саеба, наверняка, фальшивые. Пусть и выполненная в неплохом качестве.
А ты, Литвиненко, не улыбайся. Будь уверен в том, что всех собак на вас свешают, коль заметут на пункте досмотра с «левыми баксами». Прошу не забывать и том, что вы по-прежнему считаетесь «штрафниками».
– Товарищ майор, пожалуй, нам пора. – засуетились дембеля.
– Что делать-то после службы собираетесь?
– Водку пить.
– А после.
– Ещё не думали. Потому, как долго мы её будем пить. – усмехнулся Литвиненко.
– Пишите. Не теряйтесь. – обратилась к ребятам Ирина.
– Да и вы в гости к нам заезжайте. Здесь наши адреса. – Самолюк протянул Князеву сложенный вдвое тетрадный листок.
Валерию хотелось сказать им в дорогу ещё что-то, нечто важное. То ли, напомнить пацанам о том, что опыт, который они здесь приобрели (сложный, жестокий, а подчас и противоречивый), вовсе не для той мирной жизни. То ли предупредить ребят, чтоб особо не конфликтовали, чтоб принимали новые и мирные правила игры, как должное. Пожелать им не гнушаться компромиссов и уж тем более не разрешать споры привычными, силовыми методами. А может, опираясь на личный опыт, предупредить молодых людей о том, что такие как они – там, на «большой земле» почти всегда оказываются неудобными. Что многим будет не по душе их воля, смелость, фронтовой максимализм – то есть, те самые качества, которые и помогли им здесь выжить. Конечно, ему хотелось сказать многое. Однако уволенные в запас, и без того утомлённые командирскими советами и нравоучениями, поспешили покинуть палату. Понять их можно. Ведь сейчас им кажется, что всё самое страшное в их жизни уже позади, что впереди их ждёт огромный мир безграничных возможностей.
– Ну, Князев? Так когда едем? – не успела закрыться за дембелями дверь, как Ирина обернулась к Валерию с хитрой улыбкой.
– Куда? – майор уставился на девушку в недоумении.
– Например… – двумя пальчиками Ирина вытянула из-под руки майора тетрадный листок с адресами солдат. – …В Челябинск. Или Кызыл. Разве не слышал: нас пригласили в гости. К тому же, тебе маячит десятидневный отпуск. Или ты предпочтёшь отвести меня куда-то ещё?
Для майора данный вопрос прозвучал крайне провокационно. Будто ультиматум. И означал он следующее: или мы едем вместе; или ты, Валера, очень сильно об этом пожалеешь.
– А кто, вообще, говорил будто бы я собираюсь куда-то ехать и что у меня будет отпуск?
– Князев, ты начинаешь меня обманывать? – надула губы девушка. – Видимо ты подзабыл о том, где я служу. Что имею я допуск ко всем служебным бумагам. В том числе и к грузопассажирским требованиям и билетам. И, уж поверь: мне давно известно о том, что через неделю ты отбываешь в Омск. Между прочим, я очень давно не выбиралась в «цивилизованный» мир. Мог бы и сделать мне подарок. И честно говоря, я вполне могла бы рассчитывать и на нечто большее, чем на просто короткие свидания. Мы запросто могли бы оформить наши взаимоотношения. Я не претендую на свадьбу, вполне достаточно просто расписаться.