Зло
Шрифт:
Прошло уже больше получаса с начала испытания, и девушка постепенно начинала уставать. Она все реже и реже делала выпады в сторону медленно надвигавшейся людской массы, а больше уклонялась от встречи с трупами. Благо, проблему вывода мертвецов из строя ей все — таки удалось решить. Не сумев окончательно угомонить плоть нежити, она решила ограничить их двигательную активность. Ритуальный кинжал легко разрезал плоть, не могли его остановить и сухожилия. И вот уже с десяток мертвецов безвольно лежал на полу, скребя когтями по уже порядком изгаженному бетонному полу. Перерезанные сухожилия ног не давали трупам подняться и позволили девушке хоть немного прорядить полчище соперников.
Киллиан чувствовал, что его начинает трясти. Он с трудом сдерживал свой гнев, наблюдая, как крохотный
Лишенные мобильности мертвецы, скользя по внутренностям и сгусткам собственной крови, продолжали свою охоту. Девушка, уже с ног до головы покрытая черно — бурой жижей, ринулась в новую атаку. Кульбит. Нога жаждущей заставила голову мертвого мужчины безвольно отпрянуть назад. Девушка присела на корточки, чтобы отскочить, но ее ногу уже крепко схватил один из живых трупов, оставленный ею на полу. Секундная борьба… Жаждущая ещё пыталась вырваться, полосуя мертвую руку, но было уже поздно. Мертвец получал увечья, но лишь скалил зубы, подзывая собратьев на пир. Мертвое море, издав новый призывный рев, окутало ее со всех сторон. Толпа призраков готовилась ее захлестнуть.
Девушка подняла глаза, пытаясь в последний раз увидеть Отца — человека который её спас. Человека, который дал ей смысл жизни. Которого она подвела. Не было больше звуков и запахов. Ревущее, зловонное море исчезло, словно поглощенное вакуумом космоса. Все вокруг теряло краски и цвета. Она увидела Отца. Его лицо, словно многократно увеличенное, встало у нее перед глазами. Лицо, которое было направленно не на нее. Лицо, искаженное яростью. Великий Отец смотрел куда — то в сторону. Ослепительная голубая вспышка заставила ее зажмуриться. Пол дюжины мертвецов сгорели, прожжённые сгустками плазмы.
Киллиан не слышал криков Айзека и рева Флегия. Он действовал. Образ, вновь мелькнувший перед его глазами и на секунду подменивший собой спокойное лицо окружённой мертвецами жаждущей, погнал его вперёд. Его рука сама потянулась к плазменному пистолету Флегия. Пальцы, почувствовав псевдопластик рукояти, почти инстинктивно принялись жать на датчик спускового крючка. Инстинктивно подражая Айзеку, Киллиан почти постоянно стал носить физиокомбинезон. В этой безумной, обусловленной зовом сердца атаке топазец наконец — то почувствовал результаты его действия. Он почувствовал силу и лёгкость. Оружие, пущенное во благо, пьянило азартом. Сорвавшись с места, Сивар вскочил на бордюр, отделявший сидевших от арены. Он принялся один за другим выпускать сгустки ионизированного газа в сторону пульсирующего мертвого моря. В частоколе трупов появился прогал. Плазма куда лучше чем нож усмиряла мертвую плоть. Мемор не останавливался и продолжал палить, описывая дугу по тонкому бордюру арены. Адреналиновая волна, захлестнувшая разум топазца, сконцентрировала его внимание на целях. Проредив волну трупов, он не сразу заметил, что жаждущая и не думала пользоваться предоставленным ей шансом. Девушка, вокруг которой, казалось, разверзлись врата ада, села на колени в позе покорности.
Кольцо мертвецов, хоть и не такое стройное как раньше, продолжало сужаться. Сгустки плазмы обжигали синюшную плоть, испаряя целые куски призраков, но это ничуть не волновало отрешенную дочь Флегия. Ее голова склонилась вниз. Глаза закрылись. Помощь Киллиана была ей не нужна. Она терпеливо дожидалась исхода.
Сивар, наконец добравшись до искомого места, прыгнул вниз, к застывшей на середине стены гравиплатформе. Там он сделал короткую остановку лишь для того, чтобы прожечь ещё парочку не в меру ретивых трупов, подобравшихся к девушке вплотную. Недолгая перебежка, сопровождавшаяся выстрелами, и юноша оказался в самом эпицентре бойни. Скользкий, покрытый следами сражения пол словно окаймлял застывшую, как изваяние, девушку. Ужасы смерти и скорбь жизни слились здесь в мрачную симфонию, аккомпанементом которой продолжал выступать рев мертвецов и хлопки плазмомета.
Киллиан, выискивая оптимальную цель, не сразу заметил,
— Много путей у правосудия и у правды. Многими дорогами может путешествовать человек к поставленной цели. Много решений у бесконечных задач, которые подкидывает страждущим вселенная. Так и у этого испытания был не один исход. Не только силой жаждущий справедливости может проторить себе путь, но и хитростью. И даже жалостью. Если этот ретивец решил спасти твою душу, значит, на то воля Грядущих. Значит, ты им угодна. Будущее преподало нам урок. Не всякий самый простой ответ — самый верный. Не все, что мы видим и слышим является правдой. И не всякое зло является таковым в своей сути.
Девушка покорно подняла глаза и зачарованно смотрела на учителя. Ее лицо было спокойно и безмятежно. И лишь в глубине ее черных, как бездна, глаз виднелись отблески эмоций.
— Ты прошла испытание, пусть и таким неординарным путем, — Флегий повернулся к продолжавшему сидеть Айзеку. — Ну, а раз уж твой подчинённый не может исполнять простые команды, вроде «сидеть», и решил вмешаться, вам придется продолжить участвовать в жизни этой девушки.
Флегий, не дав Райбергу слова, вновь обратился к жаждущей:
— Кохитсуджи, через несколько дней ты отправишься с этим досточтимыми господами туда, куда им заблагорассудится. Ты понесешь свет Грядущих в одно из темных царств человечества. Других — то у людей и нет. Испытание окончено.
Девушка покорно поднялась и вскинула руки в ритуальном жесте. Кохитсуджи принимала свою судьбу и отдавала жизнь Грядущим. Жизнь, в которую внезапно вплелись Эпос и его строптивый протеже.
Глава 5. Часть 4. Дары богов
Секунды сменялись минутами, перетекавшими в часы и дни. Эпос почти круглосуточно находился внутри Вергилия, проводя только ему известные манипуляции с кораблем и лишь изредка выбирался на территорию аванпоста. Эти короткие вылазки Айзек проводил в обществе Флегия. Они проходили под девизом: "Киллиан, не твое это собачье дело", главным слоганом их было: "Ты уже один раз сунул свой нос куда не надо." Мемор был предоставлен самому себе и вот уже третьи сутки усердно ничего не делал. Ему был разрешен доступ почти во все уголки дома флегийцев, который при более детальном знакомстве оказался совсем уж крохотным. Осмотр местных достопримечательностей занял у Сивара ровно пол дня. Шедевры здешней архитектуры, такие как "вход в бункер номер два" или "правое заграждение", произвели на юношу прямо — таки неизгладимое впечатление. Его захолустная планета была пиршеством жизни в сравнении с аскетичной обстановкой жилища детей Флегия. Бетон, металл, псевдопластик. Казармы, залы для занятий и административно — хозяйственные постройки — вот и весь спектр имевшихся на Кродхе мест обитания людей. Аскеза была смыслом и сутью существования этих людей. Сон — как единственный вид отдыха. Зал для тренировок — единственное развлечение. И чем дольше Киллиан смотрел в лица флегийцев, тем больше понимал, почему их так бояться во всем человеческом сегменте космоса. Сам Флегий, по сравнению со своими детьми, являл собой прямо — таки образчик бьющего во вселенную фонтана эмоций и жизни. Его "отпрыски" были другими… Холодные, лишенные эмоций взгляды. Размеренные, рациональные движения. Ничего лишнего. Никаких выражений индивидуальности. Лишь покорность и готовность к действию.