Злоба
Шрифт:
Фаррелл только сердито посмотрел на него, прищурившись, потом повернулся и побежал прочь.
Раф и Крейн рассмеялись и пошли дальше. ‘Ты должен стараться больше заводить друзей, - бросил Раф через плечо, все еще посмеиваясь.
Корбан постоял немного, потрясенный и рассерженный. Он просто хотел помочь – он знал, каково это, когда Раф обращает на тебя внимание. Он двинулся вперед, стуча каблуками по гальке. Потом он вспомнил, что чувствовал, когда Раф впервые ударил его во время весенней ярмарки, как испугался, как разозлился, как устыдился, что ничего не сделал. А потом за него вступилась Сайвен.
Как же он ненавидел Рафа! ‘Я буду ждать тебя, - сказал Сын охотника. Ну, хорошо.
Подняв глаза, он понял, что ноги сами понесли его в конюшню. Его сестра стояла в загоне, положив переднюю ногу лошади себе на колено, когда она выскребала копыто маленьким ножом. Он прислонился к столбу в нескольких шагах от нее, ожидая, когда она закончит.
Странное ощущение внезапно распространилось по его шее, спине и рукам, кожа покрылась гусиной кожей. Он быстро поднял глаза и увидел у дверей конюшни Гара с высоким темноволосым мужчиной, державшим под уздцы огромного серого в яблоках жеребца. У мужчины на лице были глубокие шрамы, похожие на следы когтей. Они оба смотрели на него.
‘Кто это там, с Гаром?- спросил он у сестры.
– А?- проворчала Сайвен, сосредоточившись на копыте, которое держала в руке. Она быстро взглянула на него.
– О, он приехал раньше. Как его назвал Гар? Кажется, Мейкал.’
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
ВЕРАДИС
Верадис стоял на гальке, скрестив руки на обтянутой кожей груди, и наблюдал.
В бухте, которую они нашли, стояли на якоре два десятка кораблей, экипажи которых он до недавнего времени считал своими врагами. Теперь они были его союзниками, подгонявшими его к заветному желанию.
Мандрос.
Призыв Оркуса из кабинета Аквила задержать короля Карнутана пришел слишком поздно. Мандрос бежал, даже не собрав всех своих воинов в спешке, чтобы освободить Джеролин. Орлиная гвардия Аквила последовала за ним, но разрыв был слишком велик, и Мандрос был безрассуден в своем бегстве, теряя людей на крутых склонах и заснеженных траншеях Агуллов, но увеличивая расстояние между собой и теми, кто охотился за ним. Почти через полнолуние те, кто отправился за Мандросом, вернулись в Джеролин с опущенными головами и пустыми руками.
К тому времени похороны Аквила уже прошли, бароны Тенебраля собрались, чтобы отдать последние почести, когда над их мертвым королем воздвигли пирамиду, и принести новые клятвы верности все еще слабому и бледному Натаиру. Ножевая рана не затронула все его жизненно важные органы, но принц был близок к тому, чтобы истечь кровью в кабинете Аквила, ожидая прибытия целителей, его хватка на руке Верадиса становилась все слабее и слабее.
Уже не в первый раз Верадис почувствовал, как внутри него вспыхнуло пламя. Яростная ярость охватила его в те первые дни после середины зимы. Ему было так стыдно стоять в коридоре, когда его короля убили, а принца и друга зарезали и бросили умирать. С тех пор все эмоции в нем были перегнаны, превращены в сырую сущность холодной, постоянной ярости, которую он никогда раньше не испытывал.
Мандрос будет платить.
Он испытывал искушение уйти, как только те, кто охотился на Мандроса, вернулись без добычи, но Натаир все еще был слаб, и перевалы в горах Агулласа были закрыты для горстки людей. Чтобы выкорчевать Мандроса, потребуется нечто большее. Он будет в безопасности в своем королевстве Карнутан, окруженный своими боевыми отрядами, которые будут охранять горные проходы в его королевство. Ликос, которого Натаир вызвал вскоре после нападения, согласился переправить войско к берегам Карнутана, но посоветовал не плавать в бурю и снежные Луны. Поэтому они ждали, планировали, организовывали провизию, говорили о целях и стратегии.
Натаир передал Перитусу общее командование кампанией, к большому удивлению Верадиса.
‘Он выдержал много кампаний, - сказал Натаир. ‘Не важно, что я обижен на него, он хорош в этом, и его гнев против Мандроса горит так же ярко, как и твой. Наблюдай за ним, учись у него.’
Верадис неохотно согласилась и вскоре признал правду в словах Натаира. Перитус был искусным стратегом и обладал огромными организаторскими способностями. И вот он очутился на пляже на южном побережье Карнутана, наблюдая, как сотни воинов с орлом Тенебраля высаживаются из флотилии Вин-Талунских кораблей.
Они начали разгружаться на рассвете, первые из двух десятков разведчиков и их лошадей, быстро рассыпавшихся веером за берегом. Было уже почти полночь.
Пока он смотрел, дюжина мужчин закричала. Телега, которую они вели вниз по широкому пандусу, покачнулась. Одно колесо качнулось в воздухе, прежде чем упасть в прибой внизу, разбрасывая свой груз и посылая облако брызг вокруг него.
Он выругался про себя, прикидывая, сколько еще времени потребуется, чтобы попытаться вернуть груз.
– Терпение, - раздался голос рядом с ним. Он обернулся и увидел Перитуса в нескольких шагах.
Верадис кивнул и повернулся, чтобы посмотреть, как воины выходят на берег. Они формировались в две свободные группы. Меньше был его боевой отряд: около шестисот человек, выживших в Тарбешской кампании, – каждый нес зуб дрейга. Если добавить к более многочисленному отряду Перитуса, то все войско насчитывало чуть меньше трех тысяч мечей. Не слишком большое войско, чтобы послать его в самое сердце вражеского королевства, но они надеялись, что хитрость станет их союзником. Мандрос ожидал, что они дождутся весенней оттепели и в большом количестве перейдут через горы Агуллас, когда откроются перевалы, но до них оставалось еще не меньше полумесяца. Их разведчики доложили о скоплении воинов в Тарбе, крепости, охраняющей горный проход в сам Карнутан.
В Джеролине собрался еще один отряд, готовый к походу через горы с наступлением оттепели, но они надеялись, что к тому времени Мандрос будет у них. Теперь предстояло идти на север, к крепости самого Мандроса. Ликос уверял его, что Мандрос сбежал оттуда, затаился, как лиса, спасающаяся от гончих.
На берегу какой – то человек отделился от собравшихся воинов Верадиса и протянул ему руку-Раука. Он целеустремленно зашагал вверх по гальке, усеянной редкими клочками травы, и остановился рядом с Верадисом.