Злоба
Шрифт:
Перед ним, слишком далеко, был дальний берег реки. Затем был пологий склон, ведущий в лес.
Он старался не смотреть на деревья, не замечать отблеска солнечного света на железе и не отрывал глаз от воды. Рискнув бросить быстрый взгляд через плечо, он увидел, что большая часть его отряда вошла в реку, а воины Перитуса рассредоточились в более беспорядочной толпе позади них.
‘Я не могу сейчас вернуться, - пробормотала Раука рядом с ним. ‘И вообще, кому пришла в голову дурацкая идея первым переправить нас через реку?’
– Хм, - проворчал Верадис, и улыбка тронула его губы, несмотря на трепещущую
Его взгляд снова устремился вперед, неумолимо притягиваясь к линии деревьев в полусотне шагов от берега реки. Если Мандрос там, он подождет, пока отряд частично не выйдет из реки, чтобы атаковать их с фланга и с фронта. Лобовая атака удержала бы их в реке, но внезапная атака с фланга обычно наносила больший урон. Это могло даже решить исход дела.
Мандрос. Мысль о короле Карнутана прогнала все сомнения. Мандрос явно был слугой Черного Солнца. Предатель схватил кинжал Натаира, проткнул горло короля Аквила и вонзил его в бок принца. Ему не следовало впускать Мандроса в эту комнату. "Справедливость", - прошептал голос в его голове. Сегодня свершится правосудие: темное, безжалостное, кровавое правосудие.
Теперь уже на полпути, осталось сорок шагов до дальнего берега, тридцать, двадцать . . .
Внезапно из-за деревьев донесся пронзительный, оглушительный боевой клич. Люди толпились в дневном свете, железо сверкало, когда оружие было вытащено, ноги гремели, когда они неслись вниз по склону к Верадису и его людям.
Верадис сбросил со спины щит и закричал: "стена щитов! Он вытащил свой короткий колющий меч, поднял щит и почувствовал, как тот с удовлетворительным стуком соединился с мечом Рауки слева и Босом справа. У него было лишь мгновение, чтобы поставить ноги на неустойчивое русло реки и взглянуть поверх края щита на набегающую волну людей. Они выглядели смущенными такой тактикой. Битва велась не так, как эта. Его боевой отряд должен был броситься на берег реки, чтобы встретить врага, и битва быстро превратилась в хаотическую схватку отдельных конфликтов. Если бы не слабость в коленях, он бы рассмеялся.
Затем вопящий натиск врезался в стену. Сотни щитов врезались друг в друга с оглушительной какофонией. Стена задрожала, но выдержала, и масса атакующих людей втиснула свои первые ряды в сжатую, бурлящую массу конечностей.
Верадис согнул колени, уперся плечом в щит и застонал от огромного веса тел. Он наносил удары ниже края щита, снова и снова. Его клинок впивался в мышцы, сухожилия, царапал кости. Горячая кровь хлынула на его руку, на предплечье, и люди закричали, тела держались прямо перед ним только из-за давки людей позади них. По обе стороны от него его воины делали то же самое, нанося смертельные удары.
Он выкрикнул команду через плечо, услышал, как воин позади него передал ее, и через мгновение раздался звук рога. Все в передней линии стены щитов шагнули вперед, расталкивая толпу людей перед собой, затем еще и еще. Песок и галька под ногами сменились плотью, кожей и деревом, Когда мертвые были растоптаны. Река бежала вокруг них красным потоком, груды тел отмечали линию прилива там, где раньше стояла стена щитов. Медленно, неумолимо Верадис и его отряд продвигались вперед. Некоторые в первых рядах падали, спотыкаясь о мертвых или оттаскиваясь от линии под тяжестью огромного количества людей, но промежутки заполнялись мгновенно. Затем Верадис почувствовал, как земля под ним изменилась, стала более твердой, и берег реки тоже стал красным, когда люди падали перед неприступной стеной из дерева и железа.
Внезапно давление на его щит ослабло. Он увидел, что передние ряды его врага отступили вверх по берегу: теперь в их глазах был страх. Сражения часто выигрывались в боевой ярости первой атаки, когда кровь была на исходе. Это должна была быть настоящая бойня-поймать превосходящего численностью противника, барахтающегося по колено в бурлящей реке. Вместо этого пали в подавляющем большинстве воины Мандроса.
Верадис почувствовал, как его конечности наполняются новой силой, и двинулся вперед с удвоенной энергией, его воины последовали за ним.
Теперь идти было легче. Земля под ногами была более твердой, воины перед ним-менее дикими в своем натиске. Когда люди Перитуса вышли из реки и с облегчением вернулись к своему обычному боевому стилю, на флангах его линии появилось еще больше людей Мандроса.
Не обращая внимания, отряд Верадиса двинулся вперед. Затем сквозь шум битвы медленно пробился дикий крик. Он поднял глаза и увидел у самой кромки леса фигуру на коне, а потом удивленно моргнул, увидев, что лес так близко. Фигура была самим Мандросом, кричащим со смесью ярости и паники, с дикими глазами, когда он подгонял своих людей. "Убей его", - прорычал голос в его голове. Группа конных воинов окружила Мандроса, их лица были мрачными и сосредоточенными.
Он бросился вперед, яростно нанося удары, опережая своих товарищей по оружию. Боль пронзила его бок, когда клинок вонзился в спину стражника, но был повернут кольчужной рубашкой. Она скользнула вниз, впилась ему в бедро, и по ноге потекла кровь. Он споткнулся, внезапно почувствовав слабость, а затем чьи-то руки схватили его, подняли и потянули назад. Увидев Мандроса, он выругался и сплюнул кровь себе под ноги. Он был так близко.
Раздался лай рогов, высоко и справа. На мгновение битва, казалось, затихла, все глаза устремились на звук.
На краю холма, окаймлявшего поле битвы, выстроились шеренги воинов, большинство из них шли пешком, около десятка всадников стояли сзади. Верадис увидела, как один из них вытащил меч и поднял его вверх. Гундул, сын Мандроса, издал громкий боевой клич, и его воины с криками бросились вниз по склону холма.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
КОРБАН
Корбан моргнул, глядя на человека, стоявшего рядом с Гаром.
– Мейкал, говоришь?’
‘Да, - проворчала Сайвен, снова обратив внимание на лошадь, которую держала в руках. ‘Он только что приехал. Я влюблена в его лошадь – посмотри на нее. Держу пари, что это самая быстрая лошадь, которую я когда-либо видела.’
Корбан взглянул на жеребца, стоявшего позади темноволосого мужчины: серого в яблоках, высокого, тонкокостного, но почти сразу же его взгляд вернулся к этому Мейкалу. Прежде чем он осознал это, ноги сами понесли его к конюху и его спутнику. Буря шла на шаг позади.