Злобный босс, пиджак и Танечка
Шрифт:
— Я откровенничала не для того!
— Иди спать. А то я быстро перенастраиваюсь. (1bd23)
— Но...
— Спать иди, Таня! Или мы идем спать вместе. Там сразу и разберемся, кто в чем ошибался. Гляжу, у тебя сегодня боевой настрой.
С террасы меня вынесло мгновенно. Я оккупировала одну из спален и даже дверь не забыла запереть. Вот вроде бы и молодец я, а как-то немного страшно.
Глава 21. Андрей
Фигня какая-то. Вооружившись коньяком, я остался на террасе и пытался привести мысли в порядок. Но и через пару часов выходил тот же ответ: фигня какая-то.
Мог ли я после разового секса предложить девушке замужество? Абсолютно точно, нет. Потому что я слов таких вообще не знаю! Я еще молод и слишком сильно себя ценю, чтобы заживо хоронить самого любимого своего человека под грудой пеленок и кастрюлек. А любовниц, которые не надоедают и через пару лет постоянных отношений, в природе не существует. Женюсь, конечно, лет через двадцать-тридцать, когда уже терять нечего и пора задумываться о стакане воды в старости.
С другой стороны, я отчетливо помнил, как меня тогда повело. Пьян был, как никогда в жизни, после недели нервотрепки, да и Таня в этом своем паричке в резонанс попала. Крышу сорвало окончательно, потому я мог и начудить. Или алкоголь начудил вместо меня. Верится с трудом, но ведь я действительно не помню, как и почему она ушла. И уже наутро не мог объяснить, зачем незнакомку в собственную квартиру тащил, чего со мной отродясь не случалось, и почему воровка в моем пиджаке ускакала, но не прихватила ничего более ценного — да хотя бы мои часы с тумбы. И хоть объяснение Тани звучало абсурдной нелепицей, но оно хоть что-то объясняло. Вот бы только Коля никогда эту версию не услыхал — уржется до смерти, не откачаем, жаль терять друга в столь юные годы.
В общем, за неимением других вариантов я... допустил вероятность. Стервочка наверняка сильно преувеличила, но можно исходить из того, что я напугал девушку неуместными для первой встречи признаниями. И если так, то что меняется? Я теперь должен засмущаться? Притвориться, мол, не хочу повторно затащить ее в постель и дать нам обоим шанс выяснить, была ли первая ночь чем-то весьма впечатляющим или я просто перебрал, все себе придумав? Ага, разбежался. Я бы еще собственных желаний не стеснялся. Не, смущаться я начну в следующей жизни — в смысле, лет через двадцать-тридцать. То есть в планах никаких изменений. Даже наоборот! Если поверить, что при выключенном мозге я в чувствах признаваться бросился, то это даже подтверждает, что я был очень впечатлен! Прямо до романтических позывов, почти коматозное состояние для меня. А вот ей не особенно понравилось. Так и чем не дополнительный аргумент для еще одного раза? С какой стороны ни глянь, а все сходится к одному — надо повторить. А потом можно повторять, пока и Таня не согласится, насколько была неправа. А то ишь чё удумала — по самооценке бить. Как будто не в курсе, что у мужчин самооценка — самый главный орган. Иногда даже важнее печени.
Потому утром я прямо спозаранку вломился в ее спальню. Дуреха изнутри заперлась, ну да. А я здесь типа мимо проходил, а не счастливый обладатель всех ключей. Коротко говоря, ввалился со всей присущей мне наглостью и имел счастье лицезреть заспанное чучело с гнездом на голове. Хорошенькая, сил нет, и в данный момент такая уязвимая — бери и тискай. Эх, жаль, что она по отношению к герою ее романа так категорично настроена, а то бы я и с пробуждением помол и с прической. Но придется отложить на потом. Пока же перевел взгляд на свой же свитер и нахмурился:
— Ты замерзла ночью, что ли? Почему мне не сказала? Я на первом этаже спал, там тепло.
Таня скривилась — вообще не думает, как выглядит в моих глазах.
— Общаться с тобой не хотела! И с какого перепуга ты в спальню к девушке без стука врываешься?
— Я стучал, — соврал, не моргнув глазом. — Давай уже, вставай. Работать пора, Танечка. Или ты сюда дрыхнуть приехала?
Глазенки‚ все еще со сна опухшие, сощурились:
— Нет, Андрюшенька! Я сюда утешать геебосса приехала. А уже на месте выяснила, что утешать-то повода нет! Так может: обратно рванем?
— Ты про карбюратор уже забыла? Ну и память. Ты точно секретарь?
— Точно-точно, — она быстро приходила себя, а в тоне появлялось все больше яда: — Ты меня сюда обманом притащил, про поломку машины врешь, а теперь еще работать заставляешь. О, я поработать никогда не против! Но сначала и мое мнение на этот счет выслушай: я обещала быть прекрасной помощницей, но такого хитрого, бессовестного, беспринципного негодяя еще поискать! Кажется, ты вообще не способен правду говорить, речевой аппарат такой функции не предусматривает.
И поверь, я сейчас очень тщательно подбираю слова, ведь ты мне целый начальник, а я подчиненная...
Я тяжело вздохнул, перебивая нелогичную тираду:
— Тань, как правильно говорить: «перпендикулярно» или «по барабану»? А, вспомнил: мне было очень интересно узнать твое мнение! У тебя пять минут, потом спускайся на завтрак. И за работу.
Вышел из спальни, полностью довольный собой. Она присоединилась ко мне на кухне через несколько минут — надо же, зеркало где-то нашла, в порядок себя привела. Так тоже ничего, но выглядит агрессивнее. Я демонстративно не обращал внимания на ее фырканье и недовольный вид. Зато многое отмечал — она совершенно точно чуть язык не проглотила, поглощая мой фирменный омлет с ветчиной, но притом ни на один комплимент не сподобилась. Но я-то знал, какими козырями бить.
— Тань, а как так вышло, что ты готовить не умеешь? — я держался исключительно дружелюбного тона. — Ведь до недавнего времени с отцом жила.
— Сестра старшая у нас молодчинка, а после ее отъезда как-то с папой справлялись, — Таня ответила по инерции и тотчас встрепенулась: — Подожди-ка, ты же не думаешь, что я обязана оправдываться?
— Нет, конечно. Стало интересно, — я не отрывал взгляда от ее лица, и она это, конечно, чувствовала. Все же напрасно она выбрала себе типаж холодной, неуязвимой стервы — никакая она не холодная, только притворяется. И сбить с толку ее вполне реально, была бы цель. — Не ежись от каждого вопроса, Тань.
Иногда я просто спрашиваю.
— Вот прямо без единой задней мысли? — она зыркнула на меня с недоверием.
Я усмехнулся:
— Нет, ну не до такой же степени. Вот думаю, что обед готовить будет твоя очередь. Супчик сможешь?
— Не смогу! И есть подозрения, что ты и сам справишься.
— Справлюсь. А как же научиться?
Она ответила мне точно тем же тоном:
— А зачем мне учиться? Замуж меня выдавать собрался? Или сам снова звать начнешь? А тут такой косячище — невестушка даже супчик не умеет сварганить!
— Нет-нет! — я немного испугался. — Ни за что! Совсем для других целей нужно.
Ну, ты же мой секретарь. Мало ли, как ситуация сложится — закинет нас обоих на какую-нибудь супер-пупер конференцию, а на обратном пути с парашютами прыгать придется. Всякое, знаешь ли, бывает. И вот, мы выжили, ура, на какой-нибудь остров приземлились, а ты хрясь, и даже супчик не умеешь. Сидим мы такие оба и рыдаем, что когда-то давным-давно в этом самом доме не научились. А спасатели со дня на день нас найдут, но не дотянем же. Не жаль помирать будет из-за такой оплошности?