Злобный босс, пиджак и Танечка
Шрифт:
— Все верно, — подтвердил я. — Ты все еще здесь, бывший?
Но Таня как будто всерьез озаботилась разрушением нашей романтики:
— Не порите горячку! Андрей! — она снова забыла про отчество, но сейчас официоз прозвучал бы крайне неуместно. — Это же квартира Коли, почему ты его выгоняешь?
— Моя это квартира. Не мог же Коля тебе в этом честно признаться, не раскрыв наши... эм, отношения. Я просто пустил его к себе переночевать на несколько недель. А теперь товарищу пора. Пусть идет уже, а то он очень здоровьем рискует.
— Но это неправильно! — ее карие глазки стали огромненькими и кругленькими.
Черт меня возьми, как же Коля в этот момент своим присутствием мешал. Она вся на взводе, и я тоже. Ух, такое настроение в правильное русло надо направлять, а не глупости молоть, наподобие: — Не надо так! Вы как будто специально меня в разрыве виноватой выставляете! Я пошла, а вы спокойно поговорите и разберитесь. Но так, чтобы я крайней не выглядела!
Ситуации дурнее придумать попросту невозможно. Я не хохотал только по той причине, что она посчитала бы меня спятившим. Но хохотать хотелось. И немного тискать. Я же решил использовать момент — крепко прижал ее к себе, не позволил вырваться и даже почти естественно всхлипнул:
— Разбитую чашку не склеишь, Тань. Поехали в загородный дом на выходные?
Только работа отвлечет меня от сердечных страданий. Я, природа, вакуум в мыслях и секретарь — все, что мне нужно, чтобы не начать убиваться.
— Куда? Какой еще загородный дом? — она очень приятно пищала мне в грудь.
Коля, к счастью, тоже запричитал, лишив меня необходимости отвечать:
— И мне нужно утешение! Срочно! Где там Лена?
— В больнице она, с бабушкой, — забурчало щекотно, потому я прижал бурчалку еще теснее.
— О, ты ведь говорила, — Коля посерьезнел. — Как там ситуация? Я ей, наверное, позвоню, уточню. Да и туда рвану, если Лена против не будет.
Таня вздыхала судорожно:
— Странные вы какие-то... А может, и лучше так. Остынете да подумаете. Андрей, отпусти, а то задохнусь!
— Не могу. Не хочу, чтобы ты мои скупые мужские слезы разглядела. То, что я Колю сильно любил, еще не значит, что я вообще все принципы попрал.
Таня смиренно замерла, вынужденная терпеть все истязания. Вообще не представляю, что в ее голове в это время творилось. Сначала она со мной спит через полчаса после знакомства, потом ненавидит непонятно за что, потом целуется, потом опять ненавидит, а потом узнает, что я гей, только что расставшийся с любимым. И после всего терпит мои объятия, потому что не может же она в такой душевный момент характер показывать. Только бы не расхохотаться, а то все фейерверки псу под хвост!
Но когда Коля все же ускакал свои дела улаживать, я собрался и отстранился:
— Так как насчет работы, мой идеальный секретарь? Представь только: подобьем все текущие отчеты, составим прогнозы на следующий квартал, пересчитаем амортизационный фонд — красота! Потом целую неделю будем дурака валять, зато сейчас я отвлекусь от личных переживаний.
— Можно и поработать, — она выдавила очень недовольно. — Но лучше для этого поехать в офис или остаться здесь.
— Ни в коем случае! Я страдаю, не видишь? Требуется смена обстановки, горе у меня!
Коля отозвался из гостиной:
— Это у меня горе! Опять до конторы на трамвае добираться!
— Не вмешивайся, вислоухий! — крикнул громко.
Таня поежилась. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, а слова для нашего примирения закончились. Сейчас крайне важно было не дать ей опомниться:
— Едем?
— Может, с утра хотя бы? — она подняла жалобные глазенки на меня.
С какого еще утра? Я тут типа до утра буду ждать, когда она вся такая обескураженная? Еще чего.
— Нет, Таня, прямо сейчас. Купим по пути продукты, захватим мой ноутбук — там все данные имеются. Я твой начальник, и мне нужна поддержка. А ты вроде как совсем недавно обещала быть прекрасным секретарем. Как думаешь, твой отец бросил бы моего в столь трудный момент?
— Не представляю твоего отца в такой ситуации... Но да, мой бы поддержал вообще в любом случае. Ладно. Отпусти. Схожу домой, переоденусь.
А ведь я до сих пор придерживал ее за талию — это просто логичное продолжение буйных обнимашек, ничего личного. И она вроде как и не воспринимала как личное.
Бдительность ее спит беспробудно, лежит себе как мертвенькая — да это просто мой день! Вот только отпускать нельзя. Она пока туда-сюда ходить будет, голову проветрит. И черт ее знает, до чего додумается. Никак нельзя.
— У меня есть запасные свитера. Возьмем их. Все, Тань, бежим наверх, что-нибудь теплое захватим и умчимся на природу.
— Да зачем такая спешка?!
— Видеть его больше ни минуты не могу! Не будь бессердечной!
И я таскал ее за руку, почему-то с каждой секундой радуясь все сильнее. Коля провожал нашу парочку многозначительным взглядом, Таня пыталась доораться по пути до обоих — дескать, прекратите этот хаос и поговорите. И что сама она едет исключительно по должностным обязанностям, а не как Коля подумал. Больше всего мне понравилось, как она вину на себя брала — якобы да, сама на Андрея набросилась и как давай ерзать. Но Андрей стоически устоял, отшвырнул и заявил, что любит другого! Коля вытирал слезы и отворачивался. Природу этих слез мы с Таней явно понимали по-разному: она думала, что человек раздавлен, а я видел, как его изнутри рвет от сдерживаемого смеха. Переубенщать ее, конечно, никто не собирался.
Я покидал в спортивную сумку все, что под руки попалось, и вытащил захваченную в плен Таню из квартиры. Надеюсь, у Коли хватит ума окончательно переехать за выходные. Теперь, вроде как, все так повернулось, что закономерно я стал ее соседом, это я по утрам буду ее возле подъезда дожидаться, а ему пора и честь знать. Кстати, а что там за Лена упоминалась? Видимо, та самая подруга, которой Таня каждый день названивала. Надо потом будет с приятелем согласовать действия по поводу Лены, чтобы она тоже мне подыгрывала. А Коля явно на ту хвост навострил. Быстро он. Сразу же, когда понял, что до моей Тани не доберется своим грязным хвостом.
В магазине спешку пришлось притормозить. Я скидывал продукты в корзину не глядя. А Таня почему-то ужасалась:
— Ты овощное рагу собрался готовить?
— Почему я? Ты!
Вздохнула, но хоть не пыталась меня притормозить:
— Должна признаться на берегу, что я не лучший кулинар.
— Тогда мяса еще возьмем. С мясом как-нибудь вместе справимся.
— Не уверена... Андрей, а коньяк зачем?
— Горе у меня! Когда у человека горе, он не вальсы танцует!
— Честно говоря, ты не выглядишь расстроенным. Немного с катушек слетевшим — это да.