Злобный
Шрифт:
— Ты ведешь себя как чертова дура, — выплевывает он.— Чертовски безрассудно! Если бы ты только послушала меня ... Ты заслуживаешь всего плохого, что с тобой происходит, ты это знаешь? Все!
Это ужасно, что он говорит, но я не до конца ему верю. Его бы здесь не было, если бы он действительно так думал. Он бы не вмешался, чтобы помешать Лорел вываливать на меня свой поднос, если бы правда так думал.
Он зол и расстроен, но я не думаю, что это касается именно на меня.
— Почему ты порвал с Розалиндой? — бормочу я.
Он замирает, и, похоже,
Через мгновение он берет себя в руки, и его взгляд возвращается.
— Почему ты не сказала мне правду о Портере?
Мой желудок скручивается в узлы. Я поняла, что он узнал правду, но слышать, как он говорит это, ужасно. Я облизываю губы и изо всех сил стараюсь сдержать нервы, когда отвечаю: — Было бы как-то по другому, если бы ты узнал?
Изменило бы это что-нибудь между нами? Разве он заинтересовался бы мной, если бы знал, что я трахнула своего учителя?
Он сжимает одну руку в моих длинных темных волосах и поддерживает меня, пока моя задница не ударяется о дверь, где он прижимается своим телом вплотную к моему. Его рот опускается к моему уху, и в течение нескольких ударов сердца его дыхание вырывается на мою щеку.
— Это имело бы значение, потому что ты принадлежишь мне.
Затем, откинувшись назад, он снова окидывает меня пристальным взглядом и рычит: — Черт, я ненавижу в тебе все.
Я ошеломлена им и этой ночью, сбита с толку его противоречивым сообщением, поэтому я не сопротивляюсь, когда он оттаскивает меня от двери. Он открывает ее и выбегает в коридор, захлопывая за собой. Я тупо смотрю на дверь, совершенно растерянная.
Что, черт возьми, это было?
Я больше не могу думать о Сэйнте и его действиях. Он непредсказуем и противоречив, в один момент избегает меня, а в следующий становится собственником. Сказать, что я принадлежу ему, а потом сказать, что он меня ненавидит.
Измотанная, я сажусь на кровать и опускаю голову на руки. Я просто не понимаю, чего он от меня хочет, и это сводит меня с ума.
Я со вздохом поднимаю голову, и мой взгляд падает на ежегодники, разбросанные по полу. Я решаю, что это может быть как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься, поэтому я двигаюсь, чтобы собрать их и отнести обратно в свою кровать. Откинувшись на подушки, я начинаю рыться в книгах в поисках каких-либо признаков Норы, решив выбросить Сэйнта из головы.
Отвлекающий маневр срабатывает, и, к моему удивлению и полному разочарованию, я нигде не вижу ни одного изображения Норы. Этого не может быть. Нахмурив брови, я снова и снова перелистываю страницы, переходя от одной книги к другой и обратно.
Ничего.
По Норе абсолютно ничего нет.
Я откидываюсь на спинку кровати и делаю глубокий вдох. Это так странно. Может быть, Дженн не морочила мне голову. Может быть, та фотография, которую я получила, была подстроена просто для того, чтобы вывести меня из себя. Мне всегда неприятно признавать, что Дженн права, но в данном случае нет других доказательств, свидетельствующих об обратном.
Застонав, я встаю с кровати, чтобы приготовиться ко
Очевидно, я думаю о Норе, но, к сожалению, Сэйнт и Джон Эрик тоже возвращаются. Когда я снова ложусь в постель, я беспокоюсь, как каждый из них набросится на меня в следующий раз.
Я знаю, что Джон Эрик снова попытается причинить мне боль. Я больше не сомневаюсь, что у него хватит смелости сделать это. Мне придется быть гораздо осторожнее и никуда не ходить в кампусе одной.
Однако не пересекаться с Сэйнтом будет не просто. Он не оставит меня в покое, как бы сильно ниу или мне этого ни хотелось, и я, кажется, не могу сопротивляться ему, когда он рядом. Это отвратительно и извращенно, и я боюсь, что меня снова засосет в дерьмовый торнадо, который создаётся всякий раз, когда он рядом, если я позволю ему подойти слишком близко.
Проблема в том, что даже когда я пытаюсь избегать его, он не избегает меня.
Мне нужно с ним поговорить. Мне нужно потребовать, чтобы я знала, почему он продолжает играть со мной в эти игры. Это должно закончиться раз и навсегда, и я боюсь, что это произойдет только в том случае, если я надену свои
трусики послушной девочки и столкнусь с ним лицом к лицу.
В ту ночь мне тяжело заснуть, когда я ворочаюсь с боку на бок, беспокойство разъедает меня, как яд.
На следующее утро, когда я готовлюсь к новому дню, измученая и напряженная, мой телефон резко начинает звонить.
Это сообщение от Лони, и когда я его читаю, воздух покидает мои легкие так быстро, что у меня кружится голова.
АЛОНДРА ДЖЕЙМС: Только что услышала по слухам… Джон Эрик пропал без вести.
ГЛАВА 16.
Я ВПОЛНЕ УВЕРЕНА, ЧТО ЗНАЮ, КТО ЗАСТАВИЛ ДЖОНА ЭРИКА ИСЧЕЗНУТЬ, поэтому я провожу большую часть своего дня, пытаясь поговорить с Сэйнтом. Я пытаюсь поймать его до и после каждого из наших занятий, но он игнорирует каждую мою попытку, отмахиваясь от меня, как от вредителя, жужжащего у него над ухом, а не от девушки, к которой он прижимался прошлой ночью.
К концу занятий я так расстроена, что подумываю просто сдаться. Темная часть меня думает, что Джон Эрик, вероятно, получил по заслугам и где-то лелеет разбитое лицо и эго, но рациональная часть меня знает, что мне нужно выяснить, где он, прежде чем Сэйнт предпримет что-то радикальное.
Потому что это, должно быть, Сэйнт заставил его уйти.
Он единственный, кому я рассказала о библиотеке, и по его глазам я видела, как разъярило его нападение Джона Эрика. Он не смог скрыть это от меня.
Я иду через кампус, размышляя, что мне делать дальше, когда замечаю Гейба, выходящего из спортивного центра.
— Гейб! — зову я, подбегая к нему.
Он смотрит на меня, и широкая улыбка расплывается на его лице. Он вспотел, его ярко-рыжие волосы прилипли ко лбу, на нем обтягивающая компрессионная рубашка и боксерские шорты.