Злодейка в деле
Шрифт:
Так…
Видение не было спонтанным. Оно, очевидно, ответ на желание императора поддерживать со степняками перемирие. Получается, намерение ошибочное?
Додумать я не успеваю.
— Ваше высочество принцесса Крессида Небесная, — в себя меня приводит голос Феликса.
Он стоит передо мной, преклонив колено, ладонь прижимает к груди.
— Хан Таш не должен пострадать, — жёстко повторяет император.
Папа… фактически, папа приказывает Феликсу умереть. Меня внутри передёргивает, но я не подаю виду.
— Ваше
— Лорд, покажите себя достойно, и ваш поступок будет награждён. Я даю слово взять вашу сестру под опеку Короны.
— Хах, девочка уже под моей опекой, — влезаю я, и одними губами, чтобы никто, кроме Феликса не могу понять, приказываю. — Убей хана Таша.
Феликс едва заметно вздрагивает.
Я взмахом руки показываю, что он может идти, и Феликс поднимается. Секунда промедления, и он покидает ложу. Умный мальчик… Понимает, что между мной и императором ради сестры надо выбрать… меня.
Герольд объявляет бой чести.
Хан Таш выходит на арену первым. Меча у него нет, варвар сжимает хищно скошенную саблю. На поясе в ножнах относительно короткий клинок, а на ноге закреплён нож, хан оружие не скрывает.
Зрители на трибунах стихают. Столько оружия — не по правилам. Да и сам факт, что на арену вышел исконный враг, разоритель южных деревень и городов, уже настораживает и пугает.
Феликс появляется вторым, и у него из оружия только меч.
Прежде, чем бой начнётся, я делаю то, что для императорской принцессы категорически недопустимо. На публике я должна быть беспристрастна, но я срываю с волос бант, лента распускается и я бросаю её на арену.
— Мой рыцарь!
Меня слышат все.
Феликс не подводит, ловит ленту в воздухе. Приподняв ленту над головой, Феликс кланяется мне, затем повязывает ленту на рукоять меча.
Зрители приветствуют мой жест одобрительными криками. Хан бросает на меня ненавидящий взгляд.
— Кресси, это весьма опрометчивый поступок, — в голосе императора зимняя стужа.
Хах, он ещё не знает, какой приказ я отдала…
Глава 9
Я склоняю голову к плечу. Пока я сидела тихо, была эгоистичной, но послушной дочерью, отец смотрел на мои выходки сквозь пальцы, иногда даже поощрял и ловко выкручивал мои капризы себе на пользу. Но стоило влезть в дела государственные, как снисходительность и терпение куда-то испарились.
Чую, меня впервые в жизни ждёт выволочка.
С одной стороны, папа прав — я перешла черту. Правит император, но никак не принцесса, четвёртая в очереди на трон. С другой стороны, я знаю, чем завершится папино правление — скорой гибелью всего рода. И видение пришло строго в ответ на его решение. Что же, мне есть, что сказать его величеству.
— Я бы поспорила, — я поднимаю ладонь и машу, приветствуя зрителей.
— Принцесса, — зачем-то влезает Олис, — хан Таш великий воин. Естественно, он победит. Проигрыш рыцаря, которому вы столь откровенно отдали предпочтение, будет выглядеть… как и ваше поражение, тем более хан на правах победителя присвоит вашу ленту. Его величество слишком добр к вам, чтобы сказать открыто.
И папа… не возражает!
Я даже на миг застываю, поражённая открытием. Спохватившись, я взмахиваю ещё пару рах, и только потом опускаю руку, опираюсь запястьем о бордюр.
Мне всегда казалось, что Олис изгой. Для меня он действительно был изгоем, братьями я считаю только Тери и Лёка. Но ведь отец… выделял меня, как девочку. Между Тери и Лёком различий не делал, был одинаково строг и требователен. К Олису, получается, он относился также как к старшим братьям, а я не замечала в своей слепоте?!
Сейчас не важно…
Хан наносит удар, Феликс блокирует. Оба расходятся и начинают медленно двигаться по кругу.
— Кресси, может быть, присядешь? — окликает папа.
— Да нет, насиделась, — я “включаю дурочку”.
— Кресси…
Я игнорирую.
Как бы я ни уверяла себя, что Феликс взрослый мальчик, далеко не хлюпик, участвовал в разных передрягах, знает, как сражаются степняки и сможет о себе позаботиться, мне всё равно за него тревожно. Я уже привыкла считать его своим и совершенно не хочу терять.
Степняк бьёт саблей по арене, вздымает тучу песка — хочет запорошить глаза, ослепить.
Феликс атакует, но хан успевает подставить короткий клинок. Я сама не замечаю, как стискиваю ограждение.
Быстрый обмен ударами, и противники расходятся. Феликс свободной рукой держится за плечо — ранен. Я не понимаю, почему он не покрылся чешуёй, хотя бы под камзолом…
А ещё Феликс прихрамывает на левую ногу.
— Кресси, — миролюбиво начинает Тери.
Брата я тоже игнорирую.
Удары мечей, и теперь хан получает порез, да ещё и на горле. Фелик зацепил лишь самым кончиком меча, прочертил царапину, артерию не достал. Но даже так ранение смотрится эффектно. Хан делает шаг назад, не выпуская клинка, проводит тыльной стороной ладони по шее, рассматривает кровь и что-то говорит, не расслышать.
И снова противники сходятся, Феликс теснит хана, больше того, Феликсу удаётся выбить клинок и отбросить к самому краю арены. Хан выхватывает нож, но лишь пропускает удар и получает ещё один порез, ниже локтя.
Зрители приветствуют успехи Феликса восторженным рёвом.
— Да что он творит?! — император откровенно зол.
Как же выкрутиться и сказать про шамана и кость? Олис и императрица так досаждают…
Хану удаётся контратаковать, колющий удар приходится под рёбра. Зрители ахают. Феликс от удара падает. Но перекатывается и легко встаёт, успевает заблокировать следующий удар. Отделывается дырой на камзоле. Наконец-то выпустил чешую, да? Догадку подтверждает хан — вместо того, чтобы продолжать, он отступает и даже что-то то ли спрашивает у Феликса, то ли просто говорит.