Злодейка в деле
Шрифт:
Феликс же откровенно хохочет.
Был бы веер — стукнула бы. Но веера, увы, нет…
По ночным улицам экипаж катится относительно быстро и укачивает тоже быстро. Прохладный воздух лишь немного освежает. Я стараюсь отвлечь себя от непркращающейся тряски нехитрыми размышлениями — если за окном ни зги не видно, как Феликс отслеживает маршрут? По идее, извозчик надёжный, иначе бы стражи не позволили ему работать в центральной части города, с благородными аристократами, но кто знает.
Катастрофически не хватает привычного освещения мегаполисов, но я совершенно не представляю, как добыть электричество. Может быть, поискать талантливых изобретателей? Я бы вошла в историю с пользой.
— Моя госпожа, вы позеленели, — забавляется Феликс.
— Не уговаривай, в жабу ради тебя не превращусь, ящерка.
— Вы всё-таки думаете о тайном браке, моя госпожа?
Экипаж останавливается. Феликс, вспомнив, что он может быть не только язвой, но и галантным кавалером, помогает мне выйти на мостовую, расплачивается с извозчиком.
— Любезный господин, — извозчик прячет монету в карман, — район тут тихий, наш брат ближе к центру стоит. Вас… ждать?
Феликс бросает мужчине вторую монет:
— Можно и подождать.
Извозчик удовлетворённо кивает. Мне хочется спросить, где святилище, но я сдерживаюсь — ни к чему лишний раз привлекать внимание. По-хорошему, мне вообще стоило скрыть лицо вуалью, но, увы, вовремя не догадалась.
Феликс подхватывает меня под руку:
— Нам туда, — указывает он на чёрный провал в ночной темноте.
Святилище кином втиснулось между трёх-четырёхэтажными зданиями и выглядит вскочившей на улице бородавкой — внешне постройка напоминает куполообразный домик канадских эскимосов, только блоки для строительства использованы явно не снежные. Может, при дневном свете сходство пропадёт?
Вход низкий, приходится наклоняться — волей-неволей кланяться Безымянной паре.
Внутри темно и пусто. На наше с Феликсом появление никто не реагирует. Выждав для приличия пару минут, я зажигаю лампу, я с ней так и не рассталась. Свет бьёт по глазам.
— Ш-ш-ш…, — выдыхает Феликс.
— Так ты не ящерка, ты змейка?
Внутри святилище… убогое. Иного слова и не подобрать. Сходящиеся над головой стены словно глиной измазаны. На уровне пояса орнамент из точек и палочек, явно пальцем сделанный. В земляной пол врыты четыре камня, определить размер не возьмусь. Под землёй могут скрываться как большие валуны, так и камни, размером с арбуз.
Если мысленно соединить выступающие камни прямыми линиями, получится ромб, в центре которого грубая алтарная плита. Статуя Безымянной паре поражает изяществом работы. Едва ли скульптор может похвастаться талантом, я бы статую даже уличный фонтан украшать не поставила, но на контрасте с интерьером двоё влюблённых смотрятся воздушно и одновременно чуждо этому месту.
— Моя госпожа, как это возможно?
— Ты о чём?
— Разве вы не видите? Это архитектура юрты и святилище полностью повторяет святилища степняков. У них такие же алтари, необработанный природный камень. Статую притащили для прикрытия.
Я ещё раз обегаю помещение взглядом и с ужасом понимаю:
— А ведь ты прав…
— Вы не знали?
— Откуда бы?
Святилище и святилище. Два трагически погибших влюблённых голубка мне совсем не интересны. И подозрений, почему Олис с главной героиней пришли сюда, у меня не возникало. А ведь стоило задуматься, что безымянных богов не бывает, что Олис получил амулет не просто так.
— Уходим, моя госпожа, немедленно.
Спорить?
Ни за что! Из-за моей беспечности мы вляпались. Что мне стоило сперва разведать, потом заявляться? Если Феликс с его опытом передряг говорит, что надо драпать, значит, так и есть. Я отчётливо понимаю, что конкретно сейчас я превратилась в обузу и моя главная задача — не мешать Феликсу меня спасать.
Я послушно разворачиваюсь к выходу, делаю шаг.
И замираю.
В проходе стоит старик. На первый взгляд из тех, о ком говорят, что уже песок сыплется. Тощий, серый балахон висит на нём мешком. Морщинистое лицо коричневое, усеяно пигментными пятнами, отчего кажется грязным, а вот борода и волосы снежно-белые.
— Доброй ночи, — здороваясь, Феликс делает широкий шаг к старику и словно случайно прикрывает меня плечом.
— Доброго пути, — старик благостно улыбается из-под седых бровей.
Я смотрю на него и понимаю — степняк.
— Украл себе зазнобу?
— Скорее, она меня — ухмыляется Феликс. Напряжение исчезло, он держится свободно, спокойно. Трудно поверить, что только что он предлагал бежать.
— Безымянная пара благословляет любящих. Богам не нужны громкие слова и ритуалы, достаточно пролить на алтарь свою горячую кровь.
Я не знаю, как реагировать. В одном уверена — жертвовать кровь богам степняков нельзя.
Старик что-то понял? Не без причины же он продолжает перекрывать единственный выход. Почему он не подходит к алтарю?
Феликс медлит.
— Вы жрец? — спрашиваю я, выглянув из-за плеча Феликса.
Старик кивает.
— Боги благословляют? — переспрашивает Феликс. — Разве это не означает, что боги благословляют брак? Мы пришли просить об удаче, чтобы получить родительское одобрение.
— Можно и так, — легко соглашается старик. — Боги увидят ваши желания в ваших сердцах, пролейте кровь.
— Никогда не слышал, о подношении крови.
Феликс врёт. Если он опознал святилище степняков, он не может не знать, что степняки практикуют кровавые жертвоприношения, чаще над алтарями убивают животных, но случается и пленников.
— Безымянная пара особенная.
— Пожалуй, мы воздержимся.
Услышав решительный отказ, старик должен освободить проход, но он стоит, поглаживает длинную, до колен, белоснежную бороду.
Да он под ней амулеты прячет!
Миром разойтись не вышло.
Старик с необычайным для его возраста проворством выбрасывает ладонь. С пальцев сывается облачко бурого порошка. Высушенные истолчённые травы? Я чувствую, как Феликс переносит вес тела назад и вместе с ним пячусь. Полное единение без слов, как в танце…