Зловещие мертвецы (сборник)
Шрифт:
— Полагаю, да, — бесцветным эхом отозвался Перкинс.
— Будем надеяться, что у них найдется бокал виски, — отдуваясь, продолжал Хендерсон. — Разумеется, горячий пунш ближе к старым охотничьим традициям, но меня от него пучит.
— Я прихвачу с собой фляжку, — сказал Перкинс, как будто это было его давнишней охотничьей привычкой.
— Отличная идея, — подбодрил Хендерсон и, уже выходя из офиса, бросил через плечо: — Оставь глоточек и мне, Фредди.
После ужина Эмили уложила детей в постель, и они вдвоем неторопливо прогулялись к окраине Марин-Гарденс, где долго смотрели через поля на
— Погода будет замечательной, — прошептала Эмили, когда они повернули обратно. — Совсем не чувствуется, что уже осень.
Перкинс не ответил, погруженный в собственные мысли. На завтрашнюю охоту идти почему-то не хотелось; крохотная частица его «я» упорно продолжала сопротивляться. Неожиданно он почувствовал, что дрожит от какого-то нервного предчувствия; естественно, этого следовало ожидать: новое окружение, боязнь неудачи, какого-нибудь досадного промаха, опасение не оправдать ожиданий этого было достаточно, чтобы объяснить дрожание рук и неровные удары сердца.
— Сего дня ляжем пораньше, — сказала Эмили, — тебе необходимо хорошо отдохнуть.
Перкинс кивнул, и они направились к дому. Однако, несмотря на очевидную необходимость, ему так и не удалось сомкнуть глаз: образы всевозможных промахов и неудач заставляли его ворочаться, метаться в постели. Наконец Эмили не выдержала:
— Перестань лягаться, ты не даешь мне заснуть, — после чего забрала подушку и ушла в детскую.
Чтобы не проспать сбор, Перкинс поставил будильник на шесть утра, однако проснуться ему пришлось гораздо раньше.
— Перкинс? Фред Перкинс? Он вскочил на постели
— Да?
Было светло, хотя солнце еще не всходило. В спальне стояли двое мужчин. Высокий, который только что тряс плечо Фреда, был одет в черный кожаный плащ; его фуражку украшал геральдический щит, в шахматном порядке разделенный на желтые и красные квадраты.
— Поднимайся! — пророкотал незнакомец
— Пошевеливайся! — добавил второй, пониже и старше, тоже затянутый в кожу.
— В чем дело? — с трудом выдавил из себя Перкинс. Бешеные удары сердца, захлебывающегося адреналином, окончательно пробудили его.
— Вылезай из кровати, — приказал высокий и, схватив одеяло рукой, рывком сдернул его на пол. Когда он наклонился, Перкинс увидел двух львов, поддерживающих передними лапами щит, вытисненный на рукаве плаща. Дрожа от холода, в одних трусах, Перкинс поднялся с постели.
— Что происходит? — тупо повторил он.
— Готовься к охоте, — сказал незнакомец постарше.
— Мне надо одеться, — спотыкаясь, Перкинс направился к столику, где в сером утреннем свете сверкали роскошный розовый пиджак и габардиновые брюки. Однако, повернувшись, он получил чувствительный удар короткой дубинкой, которую высокий незнакомец держал в руке.
— Обойдешься без одежды, — рассмеялся высокий. Краем глаза Перкинс успел заметить, как коротышка поднял розовый пиджак за фалды и разорвал по шву.
— Послушайте! — начал Перкинс, но, прежде чем он успел закончить, незнакомец в кожаном плаще вывернул ему руку и вытолкнул через застекленную дверь наружу в холодный, кристально чистый воздух. За его спиной в дверях неожиданно возникла Эмили в ночной сорочке; Перкинс услышал ее испуганный крик и звон разбитого стекла, когда коротышка с силой захлопнул дверь. Вырвавшись, Перкинс в ярости бросился через лужайку, но двое загонщиков скоро настигли его. Крепко держа под руки, они проволокли его по улице до окраины Марин-Гарденс, где начинались поля. Швырнув его на колкую от жнивья землю, они остановились, и коротышка вытащил хлыст.
— А теперь, сукин сын, беги! — заревел высокий.
Резкая боль от удара хлыстом обожгла спину Перкинса. Оступаясь, он поднялся на ноги и вприпрыжку бросился по полю. Трава резала голые ступни, пот катился по обнаженной груди, а рот переполняли гневные ругательства и ярость, однако он бежал, бежал… Уже пересекая второе поле, он различил отдаленный лай и чистый, высокий звук охотничьего рога.
Рей Рассел
Клетка
– В замке говорят, - молодая графиня с безразличным видом ласкала красивую брошь на ленточке, обвивавшей ее нежную шейку, - что он воплощенный дьявол.
Ее муж презрительно усмехнулся:
– Кто это говорит? Глупцы и сплетницы. Он прекрасный управляющий и хорошо справляется с делами. Быть может, он немного суров? Холоден? Однако этого мало для воплощения Сатаны.
– Суров - задумчиво проговорила графиня, глядя на удаляющуюся фигуру в черном.
– Наверное, да. Но холоден? Говорят, он пользуется успехом у женщин.
– Опять «говорят»! Сплетни. Но если и так, разве может демон Люцифер спать с земной женщиной?
– Довольный своей логикой, граф снова презрительно усмехнулся.
– Наверное, может, - ответила жена.
– Чтобы явиться на Землю, он должен принять человеческий облик. Разве не примет он и желания человека вместе с его оболочкой?
– Уверен, что этого не знает никто. Столь тонкие вопросы теологии, я думаю, вам лучше обсуждать со святыми отцами, моя дорогая.
Графиня улыбнулась:
– О чем он говорил с вами?
– Ни о чем серьезном. Так, некоторые дела. Мы идем обедать?
– Конечно.
Граф подал жене руку, и они медленно двинулись вдоль украшенных гобеленами покоев замка.
– Мне показалось, что он на чем-то настаивал, - после недолгой паузы проговорила графиня.
– О ком вы?
– О вашем управляющем.
– Он требовал более сурово наказывать крестьян.
Снисходительность развращает их. Он напомнил мне о камере пыток во времена моего отца. Одна мысль о ней удерживала людей в повиновении.
– Во времена вашего отца? Он знал его?
– Жестокость моих предков, дорогая, навеки останется позорным пятном на нашем фамильном гербе. Из-за нее у нас так много врагов. Я стараюсь воздерживаться от наказаний, потому что мне не хотелось бы, чтобы история назвала наш род тираническим.