Зловещие мертвецы (сборник)
Шрифт:
– Все равно он дьявол.
– Вы упрямы, как молодая гусыня, - граф рассмеялся.
– Прекрасная, но капризная молодая гусыня.
– В таком случае вы гусак, мой лорд.
– Старый гусак... Супруги сели за стол.
– Мой лорд, - начала графиня.
– Я слушаю вас, мой друг.
– Эта старая камера пыток... Странно, что я не видела ее до сих пор.
– За три месяца вы были просто не в состоянии осмотреть весь замок, сказал граф.
– К тому же в эту камеру ведет потайная лестница. Дверь тоже с секретом.
– Три месяца...
– едва слышно произнесла графиня, снова касаясь броши на шее.
– Они кажутся вам долгими с тех пор, как мы поженились?
– спросил граф.
– Долгими?
– Графиня ослепительно улыбнулась.
– Мой лорд, все было как будто вчера.
– Слуги считают, что вы воплощенный дьявол.
– Стоя перед зеркалом, графиня расчесывала волосы.
– Вас это пугает?
– С какой стати? Ведь вы пришли сюда не затем, чтобы унести меня в преисподнюю?
– Кто знает?
– Вы говорите загадками.
– Как и полагается дьяволу.
– И, как он, вы дурно себя ведете.
– Почему? Разве мои манеры стали хуже оттого, что я здесь, в вашей спальне?
– Пожалуй, нет. Но вы советовали моему мужу уподобиться тирану, стать таким же, как и его отец.
– Он вам сказал об этом?
– Да. И сегодня он показывал мне камеру пыток, которую вы советовали открыть снова. Какая жестокость! Там так мрачно и сыро. А глубина? Несчастный узник разорвет легкие от крика, но его все равно никто не услышит.
– Ваши глаза блестят. Мне кажется, эта камера очаровала вас.
– Очаровала? Нет же! Она отвратительна. Эта жуткая дыба... О! Только представьте себе вывернутые суставы, рвущиеся сухожилия!
– Ваш голос дрожит от возбуждения. Все это в вас.
– Какое страшное колесо там, внизу. И железные сапоги... У меня красивые ноги, не правда ли?
– Они безукоризненны.
– Высокий подъем и носок небольшой и ровный. Ненавижу большие ступни. У вас ведь они не большие?
– Вы забываете: у меня нет ступней. Только копыта.
– Однако вы незабывчивы. Может быть, я и поверю вам. Но где же ваши рога?
– Они невидимы. Как и те, что очень скоро украсят голову вашего супруга.
– Ну, полно. Вы слишком высоко оцениваете свои чары.
– Как и вы свои...
– Знаете, что мне показалось самым страшным?
– Страшным? Где?
– В камере пыток, разумеется.
– О! И что же вам показалось самым страшным?
– Там была клетка. Маленькая клетка. В ней с трудом уместилась бы собака, так она была мала. И знаете, кого в ней держали?
– Кого же?
– Людей!
– Не может быть!
– В ней держали людей, - повторила графиня.
– Несчастные не могли ни выпрямиться, ни лечь. Они даже сесть не могли в этой клетке, потому что вместо дна там были шипы! Их держали взаперти по несколько дней. Иногда недель. Пока они не сходили с ума от мучений. Я предпочла бы дыбу такой смерти...
– Или «испанские сапоги» для ваших прелестных ножек?
– Нет Перестаньте, сейчас же. Это щекотно.
– У вас нежная кожа...
– Немедленно уходите. Граф может войти в любую минуту.
– Мы расстаемся до завтра, моя госпожа...
В одиночестве, улыбаясь собственным мыслям, графиня задумчиво поглаживала свои маленькие ступни там, где он целовал их. Она и раньше слышала о поцелуях, которые обжигают - их часто воспевают плохие трубадуры, - однако до сегодняшнего вечера она думала, что это всего лишь поэтическое преувеличение. Он желал ее, о, как он желал! И он добьется ее в конце концов, но не сейчас. Пусть возгорится. Пусть насладится ею издали и ее прелести покорят его. Она позволит ему целовать себя такими же жгучими поцелуями. О нет. Это будут не губы. Пока еще нет... может быть, ноги, кончики пальцев, лоб. Пусть он умоляет и стонет. Пусть страдает.
Она счастливо вздохнула, подходя к постели. Восхитительное чувство - быть женщиной, и к тому же прекрасной; рассыпать, словно крохи, благоволение и смотреть, как мужчины сражаются за них; слушать, как они тяжело дышат и просят еще, но только смеяться и оставлять их умирать в муках голода. Этот уже тяжело дышит - скоро он будет умолять ее. И будет страдать от голода - долго-долго. Потом, в одну из ночей, она решит, что он страдал достаточно, и позволит ему утолить голод. Какой же будет его жадность! Он поспешит вернуть утраченное за недели голода; он будет пировать и насыщаться, но скоро все кончится, и она снова заставит его ощутить голод - столь сильный, что он поглотит самого себя. Это будет восхитительно...
– Если вы действительно верите, что я дьявол, тогда почему я не покорю вас с помощью инфернальных чар? Почему я пресмыкаюсь у ваших ног, больной от любви к вам?
– Вероятно, вам нравится эта игра, мой Черный Принц. Можете поцеловать меня сюда.
– Нет, нет. Мне нужны ваши губы.
– О, вы становитесь несносны! Пожалуй, вам лучше уйти.
– Нет... нет...
– Так лучше. Я даже могу обещать вам мое расположение.
– Ах! Моя любовь!
– Нет, сядьте. Это совсем не то, что вы называете благосклонностью. Всего лишь немного расположения. Хотя я не знаю, заслуживаете ли вы его. Вы желаете получить все, но взамен не обещаете ничего.
– Все, что угодно госпоже. Все...
– Какие громкие слова! Но, может быть, вы и в самом деле подарите мне что-нибудь...
– Все.
– Говорят, что вы требуете взамен страшные вещи. Я буду страдать в невообразимых муках целую вечность... Ах, я вижу, вы этого не отрицаете. Мой Принц, я действительно верю, что вы воплощенный дьявол.