Злые белые пижамы
Шрифт:
Я почувствовал, что что-то не так. Бен уехал раньше, чем я, но когда я приехал в додзё, его все еще там не было. Он уехал на своем печально известном мопеде. Я собирался уже было пойти переодеться, когда ввалился Бен, кровь сочилась через одну из его кроссовок. Он, разумеется, плакал.
— Знаешь, что было? — сказал он, всхлипывая.
— Ты попал в аварию.
— Машина переехала мою ногу!
— Я не удивлен, потому что они у тебя громадные, — затем я немного смягчился. — Ты сильно пострадал? Сломал что-нибудь?
Бен отрицательно потряс головой. Затем пришел Даррен и неожиданно проявил изрядную долю сочувствия.
По дороге домой мы окружили Бена.
— Я знал, то что-то подобное произойдет, — сказал я.
— Ладно, ладно, — сказал униженно Бен.
— Как ты думаешь, ноге полегчает до показательных? — спросил он.
— Ей нет, — сказал Крис, — но тебе да. — Осталось всего полторы недели. Бен забинтовал ногу и упорно продолжил тренировки. Он больше никогда не ездил на мопеде.
Мы сделали один полный прогон накануне шоу, и он прошел безупречно. Это было похоже на чудо, особенно, если сравнить с нашими напряженными и неуклюжими попытками в предыдущие три недели. И что самое интересное, абсолютная синхронность делала наше выступление законченным, как балет или театральную пьесу. Шесть синхронных киай, обозначающих конец грациозных страховок и ударов. Однако, это означало, что второй раз на шоу выступление так гладко пройти не может. Верхние страховки стали получаться лучше, либо инструкторам просто надоело меня все время исправлять. Над татами повисла тишина, которую в данном случае можно было засчитать за бурные и продолжительные аплодисменты. Мы были в наилучшей форме перед шоу.
В день показательных выступлений мы явились в наших дурацких куртках и переоделись в доги. В типичной для Ёшинкан манере мы должны были собраться за четыре часа до начала выступлений, которые начинались после ланча. Мы помогли студентам разложить татами, в то время, как Чида и Андо руководили процессом через мегафон. Чида-сэнсей, один из величайших мастеров боевых искусств в мире, помогал подросткам-студентам раскладывать татами — это то, что я никак не ожидал бы увидеть, будь я на Западе.
После того, как мы выстроились в шеренги для марша, немедленно появилось ощущение нервозности. Это было гораздо хуже, чем перед экзаменом. Толстяк бегал кругами и раздавал напутствия: «Ничего страшного, если вы нервничаете. Важно это чувство использовать с умом». Это было короткое поучение, коронная фраза, но я успокоился — на минуту.
Мы стояли на громадном татами посреди крытого стадиона. Любители айкидо со всех концов страны заполнили все места на трибунах. Сначала мы слышали неразборчивые приветствия, и прочий шум, затем — тишина. Мы ждали команды к началу шоу.
Я подумал: «Я не сделаю ошибки, потому что я не могу это себе позволить». Затем я услышал команду начать. Мне показалось, что звук команды доходит до меня через толщу воды. Мой первый удар был как в замедленной съемке, затем Бешеный Пес отбил мой удар и мы стали работать со скоростью, заметно превышающей нормальную. Я с трудом вспоминаю вихрь тел, одетых в белое, и как последний кадр — мою руку, занесенную над головой перед последним
Наша синхронность была удовлетворительной, но, к сожалению, ощущение групповой «магии» исчезло. Я упустил совершенство, и наше выступление действительно не было совершенством, но все всё равно нас поздравляли. Когда потом мы смотрели наше выступление на видео, Бешеный Пес сказал: «Хорошо то, что никто не может заметить, где мы ошиблись.» Мы оба сделали незначительные ошибки, но никто, даже камера, их не заметил.
Интересно, выберет ли великий Такэно Роберта Мастарда в качестве своего укэ, партнера для демонстрации. Однажды, несколько лет тому назад, Такэно не выбрал Мастарда в качестве партнера, и не объяснил это никак. Возможно, он хотел, чтобы Мастард перестал быть таким самодовольным. В предыдущий раз Мастард был в паре с Такэно, и они демонстрировали айкидо такого градуса ярости, которого я потом никогда не видел. Мастард атаковал Такэно с полной серьезностью, («95% серьезности», сказал впоследствии Мастард: «недостающие 5% мешали мне быть убитым») и валился потом на землю с нереальной скоростью.
Такэно вел полицейский курс двадцать лет, пока в конце концов не поссорился с Канчо из-за забытого зонтика. Такэно был самым преданным учеником Канчо, и как туманно намекали, Такэно даже совершил бы сеппуку для Канчо. Как-то однажды после занятий в додзё Канчо забыл свой зонтик. Канчо ворчал: «Никто из вас не любит меня, никто даже не подумает обо мне — вы все только о себе и думаете!» Это было слишком для Такэно, который всю свою жизнь посвятил служению основателю додзё. Он в гневе уехал назад в свою родную префектуру Яманаши и основал там свое собственное додзё.
Додзё Такэно завоевало большинство призов на шоу. Все знали, что он заставил своих студентов практиковаться за три месяца до выступления, в то время как наше додзё начинало подготовку всего за две или три недели. Это было одним из многих отличий в стиле между двумя великими мастерами: Чида и Такэно. Чида был совсем расслаблен, и практиковал айкидо, которое выглядело не эффектным, но там не было ни единого лишнего движения. Ощутить на себе его технику означало ощутить непреодолимую силу, которой ты не в состоянии сопротивляться. Такэно же выработал взрывной стиль, невероятно быстрые движения, мощные и очень опасные для укэ. От укэ требовалась недюжинная храбрость, чтобы ассистировать Такэно, так как его версия «вертолета» посылала укэ в полет через ползала и обычно ассистент приземлялся под довольно опасным углом. Мастард определенно верил, что Такэно является самым великим среди мастеров, и, хотя никогда не выказывал открыто неуважения к Чида сэнсею, все знали, что Такэно он ценит больше.
Мастард и Такэно сидели за столом и разговаривали. Похоже, в этом году Такэно будет участвовать в показательных со своими учениками. Хоть Роберт Мастард и не имел права обижаться, Такэно пригласил его в додзё в Яманаши, чтобы Мастард провел там тренировки в следующем месяце — это сгладит обиду от того, что его не выбрали в качестве укэ, самая почетная роль, которая демонстрирует высокое одобрение учителя. Даже человек с репутацией «толстокожего ублюдка», как Такэно, в Японии должен был заботиться о чувствах окружающих.