Змееловы (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Не я так считаю, а твои глаза, — улыбнулся Азаров. — Что себя мучаешь?
Зина обиженно дернула плечами и поднялась.
— Завтра утром варить пшенную кашу или гречку?
— Все равно, — ответил бригадир.
— Сварю овсянку.
— Съедим и овсянку. — Степан взял несколько аккордов.
— Спокойной ночи. — Зина резко повернулась и ушла.
— Приятных снов. — Степан тихо запел:
Дни тянутся, тянутся, Сплетаясь в года. И всё отправляются БезОля слушала, прикрыв глаза.
— Что это за песня? Я не слышала, — встрепенулась она, когда Степан закончил.
Азаров закурил.
— Песня как песня…
— Хорошая. Мне понравилась.
Степан отложил гитару:
— Сочиняют и получше…
— Спойте еще.
— Мешаем. Спят люди. А вы как?
— Ни в одном глазу. — Оля взяла в руки палку и стала ворошить костер. — Зина у вас строгая.
— Нет. Она добрая, внимательная ко всем.
— Может быть. Я хочу с ней заговорить, а она уходит. Или молчит.
Степан улыбнулся:
— До вас Зина была единственным цветком, как говорит Веня…
— А Анна Ивановна?
— Мать не в счет.
— Чья мать? Ваша?
— Нет. Это мы ее так называем. За глаза, разумеется, шефиню нашу. — Степан улыбнулся: — «У кого шахиня, а у нас шефиня». Афоризм Вени.
— Умная женщина, твердая… Завидую таким, — вздохнула Оля.
Степан присвистнул.
— Мать железная! Каждый день в любую погоду пробегает не меньше двадцати километров. Волевая. А как-то мне пришлось присутствовать при ее споре с академиком. Всемирно известным. Старик бледнел, краснел… Но все выслушал. Проглотил. С ней здорово работается. От души. Экспедиция — цель всей ее жизни. Если мы дело провалим, другой случай доказать свою идею вряд ли ей предоставят.
— Все-таки в чем суть идеи?
Степан пожал плечами:
— Идея простая. Сохранить змей. Изводят их тысячами. Для добычи килограмма яда губится до шести тысяч гюрз.
— А заповедники, то есть серпентарии?
Азаров махнул рукой:
— Гибнут в них змеи.
— Как же так? А научные методы?
— Отстает еще наука от практики. Потом, зачастую наука сама по себе, а заготовители — сами. Для заготовителей главное — количество.
— Почему бы ученым не взять в свои руки отлов?
— Был один такой. — Степан недобро усмехнулся. — Доктор наук. Профессор. Не читали в «Правде» фельетон?
— Подождите, что-то припоминаю. Он, кажется, еще ловил ядовитых насекомых в Средней Азии.
— О нем, — подтвердил бригадир. — Длинный рубль даже профессора сбил с пути истины. О нем на Всесоюзной герпетологической конференции говорили. Чуть ли не вагонами продавал животных на зоокомбинат. Дали по рукам, слава богу… А сколько вольных ловцов? Прямо скажем, туго приходится змеям. Но яд ведь нужен все-таки. И с каждым годом все больше. И вот Анна Ивановна предложила брать яд у змей в местах обитания. И тут же отпускать их. Практически не вырывать из местных естественных условий…
— Интересно. Очень.
— Понимаете теперь, почему она так строга?
— Конечно.
— Нам никак нельзя провалить дело. Ребята это понимают. Конечно, каждому из нас было бы выгодней поехать в Среднюю Азию. Там за сезон можно здорово заработать. Например, в долине Мургаба. В Туркмении или в Таджикистане… Кобры, гюрзы, эфы. Много змей. В основном змееловы туда и едут. Зато в нашей экспедиции главное — идея. И Мать… А для меня она действительно как мать…
Оля слушала, не отрывая от Степана глаз.
Азаров замялся, словно решая, стоит ли открываться девушке. Но тут из вагона выскочил Веня. Растрепанный, злой, он подбежал к костру, навалил в него сырых веток и, сопя и вздыхая, встал в самый дым.
— Ты что, окорок изображаешь? — спросил Азаров. Он был раздосадован тем, что их разговор прервали.
— «Не спится, няня», — хмуро ответил Чижак. — Я бы всех ученых!.. На Луну летают, в кишки микробам лезут, сочиняют разные киберы, а от этой дряни человечество избавить не могут. — Веня кисло улыбнулся Оле и добавил: — Лучшую часть человечества…
— Рыбку есть любишь? — издали начал Степан.
— А что?
— А икорку?
— Неплохо бы…
— К сведению лучшей части человечества: если избавить тебя от этой дряни, то не видать тебе ни того, ни другого, потому что личинки комаров — основная пища рыбьей молоди.
— Отказываюсь от рыбы и икры. — Веня сел на раскладной стульчик. — Эх, Степан, Степан! Бригадир ты хоть куда, а заставляешь скучать нашу гостью…
— С чего вы это, Веня? Мне не скучно.
— Она не гостья, — спокойно сказал Азаров.
— Тем более. Сыграй, что ли, — не отставал Чижак.
— Разбужу людей.
— На! — Веня вложил в руки бригадиру гитару. — Я отвечаю.
— Брось…
— Сыграйте, пожалуйста. Потихонечку, — попросила Оля.
Степан посмотрел на девушку, пожал плечами.
— Ладно, одну. — И устроился поудобней.
Над полянкой поплыла тихая, грустная песня.
Мне сосны и ели Вот так надоели. А может, я им надоел. Четыре недели На самом ведь деле Разлуки с тобою предел.Азаров сделал паузу. И вдруг эта же мелодия зазвучала весело:
Скорей бы метели Сюда прилетели И встречу привез самолет. Я обнял бы ели, Чтоб ветви скрипели, Мурлыкал, как ласковый кот…Окончив, Степан решительно отложил гитару.
— Новая? — спросил Веня. (Азаров не ответил, закурил.) — На «пять» с плюсом, бригадир!.. Оля, мы с вами присутствуем при рождении шедевра. Автобиография в песнях…
— Не трепись, — остановил его Степан.