Змееловы (с иллюстрациями)
Шрифт:
Веня нехотя уложил шахматы.
— Хоть наш местный Черепанов и говорит, что спать не с руки, но мы его не послушаем. Бона сера [9] , господа! — Прихватив доску, Веня отправился спать.
Ушел за ним и Клинычев.
Вася полез в кузов.
…За окном сгустилась темнота. Рядом, в операционной, монотонно бубнил Горохов.
Оля достала из сейфа флакончик и пересыпала в него сухой яд, собрав пинцетом мельчайшие крупинки.
В лабораторию
9
Бона сера! (итал.) — Приятного вечера!
— Электростанцию скоро выключать будем?
— А, это вы, Вася, — подняла голову Оля. — Сейчас кончаю.
Шофер потоптался на месте.
— Обвыклись у нас? — спросил он. — И к ре-пти-ли-ям, значит, привыкли? — Это слово давалось ему с трудом.
— Да, Васенька. — Гриднева сняла халат и надела свою синюю норвежскую курточку.
Вася подошел к ней сзади и, вытащив из брюк маленького красивого полоза, надел Оле на шею, как бусы.
— Подарок вам, Оля.
И тут произошло то, чего Вася никак не ожидал. Увидев у своего лица змею и ощутив холодное прикосновение, Оля дико закричала. Потом, хватаясь руками за стол, начала валиться на спину. С грохотом полетел на пол и разбился эксикатор. Настольная лампа опрокинулась, раздался треск, и наступила полная темнота.
Распахнулась дверь.
— Что такое? — раздался голос Христофора. Он чиркнул спичкой.
Оля лежала на полу без сознания. Василий растерянно хлопал глазами, поспешно засовывая в карман извивающуюся змею.
— Болван! — заорал на него Горохов и подхватил Гридневу на руки. — Помоги мне!
Вася поддержал девушку за ноги.
— Дверь открой! — крикнул Горохов.
Пузырев бросился выполнять его приказание, но споткнулся обо что-то и стукнулся лбом о дверь так, что загудела перегородка.
— О господи! — вырвалось у фармацевта.
Вася промычал нечто нечленораздельное и стал шарить по стене в поисках ручки.
— Правее! — прошипел Христофор.
Дверь распахнулась, и яркий луч фонарика ослепил Горохова.
— Что? Что случилось? — послышался голос Чижака.
— Опусти фонарь! Ты что, сдурел? Прямо в глаза… — сказал Христофор. — Дай пройти.
— Что с ней? — снова испуганно спросил Веня, освобождая дорогу.
— Не видишь, человеку плохо! Да помоги же вынести ее на воздух!
Чижак, не выпуская из рук фонарика, подхватил Олю под руки, и они наконец вынесли ее на улицу. Веня кинул на траву куртку. На нее положили девушку. Вася тоже суетился, забегал вперед, но только мешал. Окончательно выведенный из себя Горохов влепил ему затрещину:
— Не лезь под ноги, чурбан! Ты что, пьяный?
Вася покорно отскочил в сторону.
— Ни капли не брал, клянусь! — И это было
Из вагончика спустилась Зина, за ней — встревоженный Клинычев с керосиновой лампой в руках.
— Змея? — с тихим ужасом спросила Зина.
— Обморок, обыкновеннейший обморок! — раздраженно сказал фармацевт. — Дайте поскорее нашатырь! В аптечке. (Зина бросилась в операционную.) Постой! — скомандовал Христофор. — Веня, не стой истуканом, посвети Зине. (Чижак без слов последовал за девушкой.) Леня, подними выше лампу! Вот так. — Горохов расстегнул воротник платья Гридневой. Потом несколько раз похлопал ее по щекам.
— Зачем это? — удивился Леня.
— Свети получше, — сухо бросил Горохов.
Зина принесла ампулу с нашатырным спиртом, раздавила ее, смочила вату и подала Христофору. Оля начала приходить в себя.
— Веня, воды! — уже спокойнее приказал Горохов.
Чижак принес полную кружку. Христофор брызнул водой в лицо Гридневой. Та открыла глаза и судорожно вдохнула воздух.
— Леня, принеси из лаборатории войлочную подушку с кресла, — продолжал отдавать распоряжения фармацевт. — А вы, Оля, попейте водички. — Он помог девушке напиться и успокоил: — Ничего, бывает.
— Я присяду, — приподнялась Оля. Она обвела всех затуманенным взглядом. Ее устроили на войлочной подушке. — Спасибо, ребята. Ну вот, как будто и порядок. — Она слабо улыбнулась: — Доставила вам хлопот…
— Ничего, — радостно сказал Чижак. — Лишь бы вам стало хорошо.
— Вот видите, недаром Анван заставляет каждые полчаса делать перерыв. — Зина укоризненно покачала головой, будто это относилось ко всем, а не только к Оле.
Вася порывался тоже что-то сказать, но Христофор Горохов обрезал:
— Ступай-ка ты, Вася, выключи движок. И вы, ребята, можете идти спать. Я посижу с Олей.
Вася уныло поплелся к вагончику. Веня, Леня и Зина последовали за ним. Горохов присел на бревне. Оля, опершись о пень, молча смотрела в звездное небо.
— Слабонервная дура, — сказала она наконец.
Христофор не расслышал, что она сказала. Но переспрашивать не стал.
— Вам сейчас надо прилечь, — настойчиво предложил он девушке. — И постарайтесь уснуть. Ушиблись? Голова не кружится?
— Слабость… Но я посижу еще, пройдет. Надо прибраться в лаборатории. Я там устроила небось разгром…
— Вам надо в постель, — строго сказал Христофор. Он помог Оле подняться и повел в вагончик.
Гриднева тихо попросила:
— Прошу вас, не говорите про Васю. Он ведь не хотел меня напугать, а вот получилось…
Христофор кивнул. Уложив Олю спать, он вернулся в лабораторию, собрал в совок разбитые стекла, подмел с пола осколки и хлористый кальций, высыпавшийся из эксикатора, выбросил мусор в ящик из-под приборов и, убедившись, что комната снова приняла опрятный вид, отправился спать.