Змеиная осень
Шрифт:
— Есть, куда они денутся, — Марышев выложил на прилавок карабин. — Пристрелян, но лучше сходи на стрельбище, приноровись, — он сказал итоговую цену, покопавшись в столе, выудил две картонки с патронами, поставил передо мной, и, достав из сейфа коробку с серебряными, отсчитал полтора десятка. — Молодец ты, Волк. С тобой хорошо иметь дело. Быстро, чётко. Держи ещё в подарок, — на прилавок лег подсумок, из тех, что можно цеплять прямо на приклад, на два магазина. — Два магаза внутри. Держи квитанцию для Управы.
Приятно.
Так. А вот теперь можно и о деле поговорить.
— Лёш, у меня к тебе ещё вопрос. У тебя в «ниве» прикуриватель есть? — поинтересовался я, пристёгивая подсумок на приклад.
— Ты ж некурящий? — съехидничал Марышев.
— Да неважно.
— Есть. Но не работает. И не уверен, что эта хрень хоть у кого-то работает, — обломал меня оружейник. — А что?
— Да аппаратик у меня один есть, который от него как раз работает, — ответил я уклончиво.
— А чего заморачиваться? Сходи в мастерские, найдут они тебе 12 вольт. Сколько там ампер, не помню, восемь вроде.
Ну вот, Лёха сам предложил альтернативный вариант. Возможно, он и лучший.
Попрощавшись, я вышел на улицу. Ну что, сразу в Управу, поставить ствол на учёт, чтобы мне его в документ внесли… Оружейный отдел по субботам работает раз в две недели, на прошлой не работал — значит, на этой будет.
В Управе было тихо и сонно — по выходным стабильно работает только «восьмёрка», служба приёма прибывших, а колдун вообще всего один на всех, дежурный. Ну и дежурная смена безопасников. Иногда ещё у них исследовательский отдел приходит на выходных, но эти вообще непонятно по какой системе работают.
Колдун откровенно зевал, несмотря на то, что уже был одиннадцатый час — не исключено, что спал, когда я припёрся. Но, дождавшись, пока дама из оружейного отдела внесёт записи в мой документ, уверенно шлёпнул на него магическую метку, и я стал счастливым обладателем совершенно законного карабина М1А1.
Зайти, что ли, в «восьмёрку»? Скорее всего, там, как всегда, сидит Хорошин, а он, вот каламбур, мужик хороший. Может, чаем угостит. На самом деле, в отделе у них человека три, но Павел Степаныч чаще всего дежурит лично, особенно по выходным. Как сам говорит — одинокий, дома никто не ждёт, а тут при деле. В принципе, он прав — Хорошин не сильно старше нашего Палываныча, но человек совсем иного склада, движуха за стенами города — не для него.
Постучавшись для приличия в дверь кабинета, я вошёл.
— О, Волк! Какими судьбами? — Хорошин поднял глаза от какой-то книги. — Только не говори, что опять кого на Болоте нашёл!
Ну да, до этого я был здесь аккурат с Машей, привезённой с Болота. И, кстати, именно Степаныч нашептал ей, что нужно держаться меня, что и вылилось в наши приключения… и ещё неизвестно, что бы было со мной, если бы не Маша.
Кстати, к Маше тоже надо бы ради приличия заглянуть, хоть и виделись недавно.
— В оружейный заходил, регистрировал, — я снял с плеча и продемонстрировал карабин. — Так что поздравьте с обновкой.
— А ты и сам себя поздравил, — резонно отозвался Хорошин. — По лицу ж видно, довольный… Нерусское ружьишко-то?
— Американское.
— Эх, не патриот ты, Волк… Нет ничего лучше родного калаша. Чай будешь?
— Буду, конечно.
Хорошин строит из себя патриота, но не уверен, что он вообще держал в руках оружие. Хотя, скорее всего, держал — в армии он явно был ещё до того, как всё покатилось в тартарары. А вот здесь он человек абсолютно мирный, хотя, если разобраться, на переднем крае — приём «провалившихся», как-никак.
Электрочайник уютно зашумел, Хорошин выставил на стол плетёную корзинку с печеньем.
— Скучаете? — дежурно поинтересовался я.
— Так тихо, — развёл руками Павел Степанович. — Может, и появится кто… Люблю с людьми поговорить.
Ну да, это у него не отнять. Штатный психолог в Управе есть, но Хорошин и сам способен человеку в душу залезть. Сразу видно — то поколение, которое привыкло слушать и делать выводы.
— Ладожские-то не заходили к вам? — вспомнил я вчерашнее.
— Эти-то? Нееее, они с верхушкой общались, какие-то дела решали. Я проходил мимо, слышал — что-то про лес говорили, что надо туда на броне. В Виковщину. А потом всей толпой в Комплекс отправились.
В Виковщину? Очень интересно. Учитывая, что деревенька пустует, единственное, ради чего туда стоит ехать — странная семейка, которую мы видели.
— …А в Комплексе небось до утра загуляли, теперь отсыпаются, — закончил мысль Степаныч.
Ну да, верхушка Управы это может. И может себе позволить — денежки-то казённые. Хотя, опять же, тут и дипломатические цели — всё же не соседи, как Гидрострой, а издалека. Хотя, гидростроевскую «мэрию», того же Волочкова, стопудов принимали бы так же, с песнями и шлюхами.
Чайник забулькал — Хорошин выдернул его из розетки, заварил крупнолистовой чай прямо в стаканы, поставил плошку с колотым сахаром. Чай здесь славный — уж не знаю, как освоили его выращивание в этих северных широтах, но пыль из пакетиков, привычная по моему миру, с ним и рядом не стояла.
— Когда-нибудь разбогатею и тож пойду в Комплекс, жизнь прожигать, — пошутил я.
— Не, Волк, ты не разбогатеешь, — прищурился Павел Степаныч. — Ты воровать не умеешь. Работяга ты, просто не всегда руками. А кого подсидеть, нагреть, послать, на деньги обуть — это не к тебе. Думаешь, почему я к тебе ту девчонку отправил? Потому что ты человек. Хоть и бирюк.