Змеиная прогулка
Шрифт:
«Господи, Чех, твой лазер только что пропустил несколько коробок с патронами! Еще пара осколочных гранат! Они были действительно готовы к нам».
Чех сел на снег. Лессинг наблюдал с сочувствием; сегодня она вынесла больше, чем могли бы вынести многие мужчины.
«Как… как вы узнали… их… как агентов?» она справилась.
«Одежда, манеры. Они выглядели здесь так же неправильно, как и мы. Тогда женщина спросила не об автокатастрофе, а о том, на что мы охотимся. Черт, даже если бы она была на самом деле, я бы не смог ей ответить. Откуда мне знать, на кого здесь охотятся люди? В глухую зимнюю
— Броненосцы, — сказал Тин.
«Что? Вооружен чем?
Человечек ухмыльнулся и изобразил нелепую пародию на мексиканский акцент: «Нет, сеньор, нет! Арма-чертов-дф'Воеж.
«Наедайтесь!» Чех выглядела так, словно собиралась заплакать.
Лессинг поднял пистолет. «Вернёмся к машине. Когда эти трое не явятся, на подходе будут еще агенты. Мы бросаем Чара в «Гадюку», поджигаем его, угоняем грузовик федералов туда, где его не видно, и мчимся на базу. Мы подбираем остальных и направляемся к месту высадки. Мы должны быть там к рассвету. Преследователям понадобится некоторое время, чтобы во всем разобраться.
Лессинг полезла в снег и подняла белый полиэтиленовый пакет. Столько смертей, и все ради этих сфер и флаконов. Убийственные микробы, смертельные газы и какое-то другое тонкое и ужасное оружие — кошмарные вещи. Черт возьми, раньше люди сражались за золото, за женщин, за честь, за ценности, которые человек мог понять. Теперь они убивали за абстракции, слова на бумаге, причины, доктрины — мутные политические игры, в которых не было ни добра, ни зла.
И он, Лессинг, добровольно решил стать одной из пешек.
Че и Тин затащили тело Чара на переднее сиденье «Гадюки». Ящик с патронами и гранатами станет хорошей помпой на похоронах.
Лессинг заглянул в мятый белый пластиковый пакет. Серебристые сферы PCV-1 злобно подмигнули в ответ; черные флаконы с PCV-2 держали свои советы при себе.
Он осторожно сунул руку в сумку, извлек одну сферу и один цилиндр. Они чувствовали себя холодными, враждебными, враждебными. Он подумал, потом решил: бросил их обоих в потайной карман, пришитый к подкладке брезентовой штанины. Если бы Гомес или кто-нибудь еще спросил, он бы сказал, что нашел только двадцать девять. Кто мог знать? Вверх, Гомес! Поднимите их всех! Когда-нибудь такая страховка может пригодиться.
Пришло время идти домой.
Я не придаю большого значения дружбе людей, которым не удается завоевать расположение врагов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Я тоже тебя люблю, — проворчал Ренч. Он взглянул вверх и обнаружил рядом с собой Лессинга, залитого волнистым серо-зеленым светом, исходящим от ряда экранов телевизоров системы безопасности, словно какой-то архаичный идол, погруженный в морские глубины.
— Итак, ты вытащил меня из постели. Кто это, черт возьми? Лессинг потрогал пульт управления телевизионной камерой, но посетитель вышел за пределы зоны действия третьей камеры и еще не был виден второй камере. Он протер глаза от сна. Черт побери, он собирался подключить еще одну камеру, чтобы закрыть слепую зону между
— Похоже на одного из твоих неряшливых друзей. — мягко заметил Ренч. Невысокий, аккуратно одетый мужчина лет под тридцать, его настоящее имя было Чарльз Хэнсон Рен, но на его армейском сундучке была надпись «WREN, CH», а прозвище «Гаечный ключ» закрепилось за ним. Он был охранником дома Германа Малдера. Лессинг отвечал за территорию и здания химического завода Indoco в Индии, к югу от Лакхнау, недалеко от дороги на Канпур.
Лессинг ничего не сказал.
— Слушай, извини, что заставил тебя вставать, — тон Ренча показал, что он считает это забавным. Он ухмыльнулся настенным часам, которые показывали 02:10, и показал зубы такие белые, что все подумали, что это тарелка. На самом деле они были его собственными. Ренч был лишь немного завидным: Малдер всегда выбирал Лессинга в качестве своего помощника всякий раз, когда совершал одну из своих нечастых вылазок в хаос, которым была Индия двадцать первого века.
«Конечно.»
«Спать приятно в такую жару».
Лессинг посмотрел на него. Как и все остальные участники операции Indoco в Лакхнау, Ренч знал, что Лессинг делит свою постель с индийской связной Малдера, Джамилой Хусайни. Никого не волновало, где и с кем спит наемный помощник, и Ренча это не волновало, да и сам он не интересовался Джамилой. По его мнению, она была слишком образованной, окончила Школу Кеннеди для особенных детей в Дели, а затем Колумбийский университет. Однако Ренчу нравилось знать все. Слишком любопытно и слишком комично! Однажды кто-нибудь поднимет маленького умника за голову с блестящими темными волосами, волнистыми, как реклама альфонсов, и сбросит его с минарета!
Изображение переместилось на маленький экран второй камеры. Посетитель остановился перед внешними воротами, оглянулся, посмотрел на линзу, установленную над его головой, и нервно махнул рукой в сторону звонка.
— Э-э… мистер Лессинг здесь? Я… ах… извини, что беспокою тебя… его… в такой час. Это был человек, которого Лессинг назвал Доу: Феликс Бауэр, как он узнал от Гомеса через месяц после своего возвращения в Индию.
Ренч нажал кнопку. Вспыхнула рубиновая сигнальная лампа. «Он несет поппер. Или на нем чугунный бандаж.
Лессинг взял микрофон и сказал: «Привет, Бауэр. Положите боеприпасы в сейф на столбе рядом с вами. Затем следуйте по левой тропинке назад.
В сейфе точно указывался вес большого пистолета, а возможно, и сапожного ножа. Металлодетекторы признали Бауэра чистым. Только тогда Лессинг нажал двойные кнопки, открывшие ворота.
В этот ранний час веранда штаба была пуста. Лессинг встретил Бауэра наверху лестницы и указал ему на плетеный диван как можно дальше от основного круга мебели на крыльце. У освещенного помещения было два недостатка: оно кишело летающими насекомыми, а под потолочным вентилятором скрывался микрофон наблюдения. Зачем Рэнчу облегчать подслушивание?