Змеиная вода

Демина Карина

– Так удобнее будет, - сказал он, отодвигаясь, чтобы Девочка смогла забраться под сдвоенный стол. – Мы по деревням пока не поехали. Я на рынок сунулся, а там про женщину эту говорят. Убитую. Я и решил, что лучше с Девочкой до места прогуляюсь, гляну, авось чего и не затоптали.

– И как?

– Зря, - признался Тихоня. – Затоптали… как есть затоптали. Ощущение, что половина этого городка туда прогулялась.

– Зачем?

– Из любопытства… ну и зуб искали.

– Какой?

– Змеиный, конечно, - Тихоня оглянулся. – В общем… без толку.

Вам чего брать? А то официант, чувствую, тоже в лес ушел. Любопытный тут народец.

– А чего себе, того и нам, - решил Бекшеев.

– Зачем змеиный зуб нужен? – крикнула Зима вслед. – Нет… ну договорил бы, в самом-то деле?

– Договорит, - Бекшеев поерзал. Стулья в ресторации были, пусть и солидного вида, явно дубовые, но при всем том на диво неудобные. Край врезался в ногу, заставляя морщиться. Или это специально, чтобы люди не засиживались.

Отсутствовал Тихоня недолго.

– Время, говорят, раннее… ага… в общем, сейчас подадут чего. Так вот, тут упорно говорят, что если найти змеиный зуб и кинуть его в водку, а потом слово сказать особое, то мужик пить бросит. Правда, другие говорят, что нужен не зуб, а змеиная вода. И что не в водку лить надо, а в воду, и на приворот. А третьи…

Тихоня замолчал, потому как появился официант, мрачный и важный, видом своим показывающий, что мы тут его оторвали от действительно серьезных дел.

– В общем… - Тихоня заговорил, лишь когда официант удалился. – Все сходятся, что и вода, и зуб – вещи в хозяйстве полезные. А еще одна говорила, что нужно волосы покойницы, змеею укушенной, на палец повязать, тогда ни одна змея не тронет… но это так. В целом общественное мнение сходится на том, что девицу убил муж.

– Он отсутствует, насколько мне известно.

– Ага… только все равно, - Тихоня дотянулся до хлеба. – Говорят, что так-то он неплохой, но как выпьет, так весь разум теряет. И тогда уж под руку лучше не попадаться. А она вечно лезла. И получала… вот и решила отвадить.

– И пошла в лес, - сказала Зима, а потом снова замолчала, ибо подали суп. Борщ был с виду темно-красным, того насыщенного оттенка, который и подобает настоящему борщу. А вот хлеб положили вчерашний, пусть и разогретый в печи.

– Остальные – не лучше, - Тихоня вытряхнул в суп ложку сметаны. – Про кого удалось услышать… на рынок здешний со всей округи народ тянется, вот и поболтал маленько там, сям…

Бекшееву порой становилось даже завидно. Дара в Тихоне не было ни капли, ни ментального, ни иного какого, а вот справлялся же без дара как-то.

– Что Величкину, что Тихареву… и эту… Козулину… в общем, не свезло им с мужьями. Причем настолько, что даже по местным меркам не свезло. Тут же как, если затрещину отвесил мужик, то это даже не повод жаловаться, это… как его… во, проза жизни! А их колотили прилично…

А вот вкус у борща оказался странноватым, кисловатым слегка. Но есть хотелось, как оно часто случается после постороннего вмешательства. Растревоженное Захаром тело требовало еды, и оставалось лишь надеяться, что оно на пользу пойдет.

–

Кстати, они к одной бабке захаживали, которая в Змеевке живет, - сказал Тихоня и ложку облизал. – Не умеют они тут борща готовить… так вот, про эту бабку мне шепнули, что она та еще ведьма. И что всякое может… в общем, я к чему, со мной поедете или самому? Не то, что я ведьмы боюсь, скорее уж вы там чего углядите…

– С тобой, - Бекшеев вздохнул и подвинул тарелку поближе. Оставалось надеяться, что кислота – это особенность рецепта, а не тайная попытка их отравить. – Но сперва…

– Прогуляемся туда, где покойница обитала. А потом и в лес еще разок, - договорила Зима. И Девочка подняла голову. – Да, я верю, что ты хорошо искала. Просто взглянем.

Эта улочка брала начало от рынка, потом извивалась, ползла змеею, ввинчиваясь меж домов да заборов. Порой она становилась столь узка, что калитки должны были касаться друг друга, открываясь. Порой наоборот разрасталась вдруг, распихивая грязные ограды и тогда близ них нахолодилось место для лавочек. Город остался где-то там, за чертой, пусть по-провинциальному тихий, но все одно чересчур суетливый для этой вот улочки.

Город…

Жил.

Здесь же было тихо и пусто, не считая собак, что встретили незваных гостей лаем, да тотчас заткнулись. Верно, ветер донес запах Девочки.

Адрес у Тихони имелся. И дорогу он выведать успел, бросивши, что спешить все одно некуда. Дом опечатала полиция. Тоже вопрос… представляться? Заявлять о себе? Открывать официальное дело? Или же просто сыграть на благоговении провинциальной жандармерии пред мифическим столичным начальством?

Бекшеев пока не знал.

Он шел, старательно обходя коровьи лепешки. Судя по их количеству, скот здесь держали, если не все, то многие весьма. А вот уборкой не сильно маялись, потому что лепешки были не только свежими, но и иссохшими.

– Ты как? – спросила Зима. – Может, стоило на машине?

Тихоня ушел вперед, то ли дорогу разведывать, то ли просто оглядеться.

– Нет… Захар сказал, что мне надо больше ходить.

– Ты ему веришь?

– В этом – да.

– А в остальном?

На забор выскочил огромный рыжий кот, который прошелся по доскам, чтобы устроиться на старом столбе. И там уже лениво выгнул спину, зашипел на Девочку и людей.

– В остальном – сложно. Хотя… он мне показался более искренним, чем остальные.

– А Людмила как же?

– Врет, - Бекшеев поморщился, признавая себе, что сам факт этот неприятен. – Не могу сказать, в чем именно, но врет. Или крепко недоговаривает.

– А еще также крепко недолюбливает Захара.

– Это как раз и понятно.

– Мне – нет…

Дорогу перегородила лужа, и главное, разлеглась от забора до забора черным покрывалом, меж заросшими крапивой берегами. Бекшеев вот сразу и пожалел, что от машины отказался. Нет, нога почти болеть перестала и даже сгибаться начала, но себя, пробирающимся через крапиву, он не видел.