Змей и Цветок
Шрифт:
– Что теперь будет с нами, донья Марина? И с нашим супругом? – Чимальма вмешалась в разговор. Первая супруга спрашивала сдержанно, уважительно, стараясь не злить переводчицу.
– Теперь все богатства,
В висках Майи пульсировала боль, мысли лихорадочно путались. Дочь вождя не понимала, не принимала всё происходящее.
«Тепилцин! Он в отряде Текуантокатля!» – мысль вонзилась кинжалом, – «О, Боги, что за проклятье?!».
Женщины запротестовали, крича и перебивая друг друга. Но донья Марина, не желая более говорить с ними, молча удалилась из помещения.
Индейским наложницам, сопровождающим теулей из самого Веракруса, было приказано привести пленниц в более менее надлежащий вид, чтобы благородные идальго могли выбрать себе женщину по вкусу. Пленных, теперь уже рабынь, вывели в сад и приказали выстроиться в ряд. Конкистадоры, наблюдавшие за ними, переговаривались на своём языке, грязно шутили и рассматривали пленниц масляным оценивающим взглядом. Даже в этот унизительный момент Майя думала о брате, нетерпеливо ожидая командира теулей.
«Просить! Всё что я могу сейчас сделать для брата – это просить Малинцина о милости!» – думала она, нервно покусывая губы, – «Как хорошо, что Тепилцин успел отправить Козамалотль прочь из столицы. Он догадывался! А возможно, даже знал наверняка о замыслах Текуантокатля!»
Как только Кортес появился в саду, Майя рванула к нему, упала в ноги и, громко, не своим голосом, умоляла:
– Господин! Пощади моего брата, воина Тепилцина, что лишь выполнял приказ командира. Он не желал зла нашему тлатоани. Пощади!
– Просишь за брата, Майоаксочитль? Не за супруга? – Алехандро, стоящий среди испанских воинов, неожиданно обратился к ней на науатль.
Майя, чьи мысли были заняты планом освобождения брата, не заметила своего старого знакомого и даже не задумалась о его возможном присутствии. Сейчас ей было всё равно, как она выглядит и что говорит, не было ни смущения, ни неловкости.
Конец ознакомительного фрагмента.