Змея Давида
Шрифт:
Несколько секунд они просто глядели друг на друга, затем Снейп произнес:
– Позволите войти?
Диана растеряно кивнула, Снейп перешагнул порог, затворяя за собой дверь, и как-то неуверенно взглянул на нее.
– Хотите чаю? – спросила она, только для того, чтобы спросить хоть что-нибудь. – Нет, благодарю. Дамблдор интересуется результатами экспертизы медовухи. Полагаю, она готова?
Она поймала на себе заинтересованный взгляд. Должно быть, причиной этому была ее одежда – юбки и платья она носила редко, и Снейпу наверняка было непривычно видеть ее не в брюках, а в юбке. Сам же он был без мантии, только в неизменном сюртуке, наглухо застегнутом.
– Конечно, готова, – ответила она, беря бутыль с бюро. – Я уж думала, Дамблдор и не вспомнит
– Дамблдор никогда ничего не забывает, – усмехнулся он желчно.
Почему-то Диана подумала, что в ее отсутствие они с директором если не поругались, то крупно поспорили, но вслух сказала:
– Знаете, Поттер упрямо твердил, что к этому приложил руку Малфой-младший.
При упоминании о Поттере Снейп скривился как от зубной боли.
– Я не удивлен, – проворчал он. – Во всем, чего Поттер не понимает, а не понимает он практически ни черта, он видит либо руку Малфоя, либо мою. Очень не советую доверять суждениям этого нахального и обделенного здравым смыслом мальчишки – рискуете попасть пальцем в небо. – Может быть, с логикой у Поттера проблемы, – улыбнулась Диана, протягивая бутыль Снейпу, – однако с интуицией не все так плохо. Знаете, что это за яд? Его иногда называют «удар молнии», за быстроту действия. Слышали про такой? – Как вы думаете, много ли существует ядов, о которых я не слышал? – Снейп, казалось, обиделся. – Значит, вы знаете, что в него входит желчь нунду? – Издеваетесь? – И знаете, сколько она стоит на черном рынке? – Сто галеонов за унцию. – Дороговатое удовольствие – травить директора ядом, стоимостью в три сотни галеонов за фиал. Даже если младший Малфой здесь ни при чем, возможно, его отец решил потратиться, кто знает? – Я надеюсь, вы не собираетесь проводить собственное расследование? – в голосе Снейпа слышалось беспокойство. – Дамблдор сам разберется. – Не буду, не волнуйтесь, – она улыбнулась в ответ и взглянула ему в глаза, отчего на несколько секунд потеряла нить разговора. Мысль о том, что сейчас он заберет чертову бутылку и уйдет, неприятно ворочалась в груди, и она мучительно соображала, чем бы еще его можно было задержать. – Вы точно не хотите чаю? Я купила черный шоколад сегодня, мне сказали – вкусный…
Он медленно мотнул головой и ответил:
– Я не люблю шоколад.
Сейчас уйдет, подумала она, но Снейп продолжал стоять посреди комнаты, держа в руках бутыль с медовухой и бумажку с отчетом и не спуская с нее странного, немного растерянного взгляда.
– А что вы любите? – Вы сегодня ездили в Лондон? – вместо ответа спросил он. – Да, мне кое-что нужно было в Министерстве.
Повисла пауза. Взгляд Снейпа с какой-то нарочитой небрежностью скользил по комнате, время от времени задерживаясь на ней, словно он хотел что-то сказать и не решался. А Диана разрывалась между тем, чтобы в очередной раз попытаться его задержать, пусть даже под надуманным предлогом, и боязнью давить на него.
«Я хочу, чтобы ты остался», – она произнесла эту фразу про себя несколько раз, отчаянно надеясь, что он каким-то шестым чувством поймет, о чем она сейчас думает. Должен же он хоть что-то почувствовать, он же такой сильный легиллимент… Зачем ей так нужно было, чтобы он остался, она сама не могла себе ответить, во всяком случае никаких конкретных планов у нее не было. Просто хотела, чтобы он был рядом, просто видеть его, просто говорить с ним, неважно о чем.
– Мне нужно идти, – сказал, наконец, Снейп и сделал пару неуверенных шагов к двери. – Меня ждет директор.
«Врешь, не ждет он тебя! Просто боишься сделать шаг, хочешь, но боишься, я же чувствую! Ох, и дурак же ты, профессор!»
– Да, конечно, если нужно…
Она отвернулась к бюро и принялась делать вид, будто что-то ищет в его ящиках, стараясь, чтобы ее движения не были слишком суетливыми, и скрыть дрожь в руках. И не видеть, как он уходит.
Снейп продолжал стоять возле двери, не торопясь распахнуть ее, а она упорно не поворачивалась в его сторону. Внезапное его движение привлекло ее внимание, и боковым зрением она увидела, что он отходит от двери и, со стуком поставив
Ощущение от погружения в его глаза было сродни падению в пустоту, когда внезапно перестаешь чувствовать свои ноги, а желудок будто становится невесомым. В следующее мгновение он схватил ее одной рукой за талию, а другую опустил на ее затылок, притягивая к себе ее лицо. От неожиданности она издала удивленный возглас, тут же заглушенный поцелуем.
То, что он творил с ее губами сейчас, нисколько не походило ни на их «эксперименты» по разрушению Валентиновых ловушек, ни на поцелуй в доме Блэков. Этот поцелуй не был ни нежным, ни неторопливым, а страстным, неистовым, отчаянным, словно он боялся, что сейчас его оторвут от нее навсегда, или же она оттолкнет его. А она, в свою очередь, боялась, что он сейчас опомнится и уйдет, а она останется одна. И она вцепилась руками в его плечи, изогнувшись ему навстречу, чтобы показать ему, насколько ей желанны его прикосновения. И отвечала ему так же горячо, торопливо, дрожа всем телом и чувствуя его ответную дрожь.
Окружающий мир, прошлое и настоящее потонули в водовороте ощущений, которые рождали в ней горячие губы и язык мужчины на ее шее, его руки, нетерпеливо, почти грубо ласкающие сквозь одежду ее бедра, грудь, талию, и его тяжелое, рваное дыхание. Целуя, он слегка прихватывал зубами нежную кожу на ее горле и ключицах, завтра там останутся следы, но ей впервые в жизни было плевать на это. Желание становилось почти нестерпимым, она хотела его до слабости в коленях, до темной пелены в глазах, до готовности умолять его взять ее прямо сейчас. Он стиснул руками ее ягодицы и порывисто прижал ее бедра к себе, снова впиваясь в покорно раскрывшиеся губы.
Северус чуть отстранил ее от себя, одним движением отодвинул на край стола стоявшие на нем бумаги и чернильницу и, легко подхватив ее под ягодицы, почти бросил ее на столешницу, торопливо задирая на ней юбку. Диана тут же вцепилась в воротник его сюртука и непослушными пальцами принялась расстегивать тугие, обтянутые тканью пуговицы.
Он немедленно избавился от него и небрежно сбросил на пол. Выдернул из-за пояса край ее блузы, принялся ее расстегивать, одновременно покрывая поцелуями обнажавшиеся плечи и грудь. Несколько пуговичек, не выдержав, отлетели куда-то в сторону с жалобным стуком, следом за блузой полетел ее лифчик. Она с шипением втянула воздух сквозь зубы, когда ее сосок оказался у него во рту, и запустила пальцы в его волосы.
Пусть для него все то, что происходит между ними сейчас – минутная блажь, способ снять стресс, потеря самоконтроля, да все что угодно. Пусть сразу после этого он уйдет и сделает вид, что ничего не случилось. Неважно. У нее останутся воспоминания и, пусть иллюзорное, но такое желанное ощущение того, что и он чувствует к ней то же, что и она.
Ей не терпелось ощутить под пальцами его кожу, и она принялась вытаскивать из-под ремня брюк его рубашку, запуская под нее руки. От ее прикосновений по телу мужчины прошла легкая дрожь, и он сам, торопливо снял с себя рубашку, подставляя тело ее ласкам. Она погладила угловатые плечи, провела руками по его груди, поросшей редкими волосками, скользнула ладонями по бокам к спине, оглаживая худые лопатки и чувствуя под пальцами бугорки позвонков и неровности шрамов.
Ему мешала ее слишком узкая юбка, он невнятно ругнулся, пытаясь поднять ее повыше, но затем снова подхватил ее на руки и осторожно, будто драгоценную вазу, опустил на ковер перед самым камином. Краем зрения она увидела, как он накладывает на дверь запирающие чары и «заглушку», а затем Северус избавился от остатков ее одежды.
Опираясь на руки, он наклонился к ней, словно не решаясь продолжить. Во взгляде его не было нежности, только неприкрытая, с трудом контролируемая страсть, смешанная с восхищением. Казалось, он не до конца верит в то, что происходит. Диана обняла его за шею, притягивая его лицо к себе.