Змея Давида
Шрифт:
Уже после ужина Диана все же решила уступить собственным порочным наклонностям. Устроившись в кресле с чашкой травяного чая и журналом «Трансфигурация сегодня», она собиралась расслабиться по полной программе, стараясь при этом не слишком сильно задумываться над тем, что будет со Снейпом, когда он все же отправится на встречу со своим красноглазым хозяином. Отставив чашку с дымящимся чаем до поры на журнальный столик, Диана щелчком пальцев зажгла сигарету (из всей беспалочковой магии этот прием был единственным, который ей удавался, поэтому хвастаться им перед кем-либо она стеснялась) и с наслаждением затянулась, одновременно лениво перелистывая страницы
На глаза ей попалась интересная статья о теории превращения неживых объектов в живые. Точнее, статья была как раз бредовая, и Диана продолжала ее читать исключительно для того, чтобы время от времени прыскать от смеха и бормотать что-то вроде «кто это вообще допустил к печати» или «тролль» тебе по основам трансфигурации».
Докурив сигарету, она потянулась за своей чашкой чая. Поскольку на нее были нанесены чары неостываемости, чай в ней был таким же горячим, как после заваривания. Отбрасывая журнал на столик, она нечаянно задела им чашку, и все ее содержимое, температурой не меньше девяноста градусов по Цельсию, выплеснулось на колени Дианы, весьма чувствительно ошпарив их.
Взвизгнув от боли, она подскочила, отшвырнула опустевшую чашку и торопливо принялась стаскивать с себя брюки. Спустив их до лодыжек, схватилась за палочку и принялась читать обезболивающее заклинание, направив ее на свои многострадальные колени. Когда боль отпустила, Диана сняла брюки полностью и поплелась к шкафчику в поисках мази от ожогов. После чего она высушила заклинанием брюки и натянула их снова.
Пить чай расхотелось, а вот поднять настроение после такого «облома» хотелось даже сильнее прежнего, и Диана не нашла ничего лучшего, чем схватить вторую сигарету за вечер, хотя давала себе слово не курить больше одной в день. Но судя по всему, сегодня был «вечер падающих предметов», иначе никак нельзя было объяснить то, что только что зажженная сигарета выскользнула из ее пальцев и упала прямо на валяющийся под ногами журнал, который мгновенно вспыхнул.
Это было уже чересчур. Некуртуазно матерясь по-русски и поминая добрым словом тетушку, научившую ее этому искусству, Диана тут же принялась заливать пламя с помощью «агуаменти», и уже через полминуты на месте несостоявшегося пожара красовалась лужа с черной водой, в которой покоились обгоревший журнал и злосчастная сигарета, а по комнате расползался едкий запах горелой бумаги. Сердито сплюнув, она отбросила палочку в сторону, отчего та недовольно выстрелила сизыми искрами. После чего вынула пачку с оставшимися сигаретами из сумки и снайперским броском отправила ее в горящий камин.
«Нет, с курением пора завязывать по-настоящему, – устало подумала Диана, присаживаясь на подлокотник кресла. – Лучше перейду на леденцы. Ради этой благородной цели директор наверняка согласится обеспечивать меня своими лимонными «сосульками» в неограниченном количестве, чтобы я не спалила к чертовой матери пол-школы». И в этот момент она почувствовала, как в кармане ее брюк вибрирует «связной блокнот», который был у каждого из членов Ордена.
На создание этого средства связи ее в свое время вдохновили пейджеры. Маленькие блокнотики размером где-то два на три дюйма, связанные общей узкой сетью, недоступной для тех, кто в нее не входил, позволяли обмениваться текстовыми сообщениями между их обладателями. Каждый блокнот был зачарован на своего хозяина, поэтому писать сообщения или прочитывать их мог только владелец – всем остальным блокнотик демонстрировал всякую чепуху, вроде дурацких рисунков или бессмысленных
Вытащив блокнотик из кармана, Диана раскрыла его. На желтоватой линованной странице красовались слова, написанные округлым, немного детским почерком:
«Собрание в 10 вечера, в штаб-квартире. Р.Л.»
Диана снова вдохнула, убрала с пола последствия возгорания, натянула поверх блузки свитер, набросила мантию, после чего подобрала с пола свою палочку и аппарировала в дом на площади Гриммо.
«Приземление» в прихожей штаб-квартиры было немного жестким, и она ударилась плечом о косяк входной двери. И тут же откуда-то сверху раздалось визгливое:
– Опять вы, ублюдки грязнокровные! Наводнили мой дом, шушера подзаборная! Даже после смерти сына мне нет покоя от ваших мерзких рож!
Стараясь топать ботинками погромче, Диана, еще не совсем остывшая после инцидента с сигаретой, поднялась на второй этаж и, поравнявшись с портретом миссис Блэк, с чувством послала ее на три буквы. Хоть тонкостей ругательства Вальбурга и не оценила, будучи коренной англичанкой, все же сообразила, что это было отнюдь не приветствие, отчего даже замолчала на несколько секунд. А Диана, выплеснувшая таким образом напряжение и довольная произведенным эффектом, направилась в сторону общей гостиной, где обычно собирался Орден.
Судя по всему, не только ее сегодня преследовали неудачи. Из-за закрытой двери она услышала голос Тонкс, причем, несмотря на то, что слов было не разобрать, в интонациях ее коллеги по Ордену и Аврорату отчётливо проскальзывали истеричные нотки.
Диана замедлила шаги и подошла к дверям поближе. Хотя подслушивать было нехорошо в любом случае, не воспользоваться такой возможностью было бы глупо для слизеринки. Да и узнать о тонкостях взаимоотношений между членами Ордена будет, по ее мнению, нелишним.
– Дора, ты слушала меня все это время?! – раздался другой голос, в обладателе которого Диана сразу же узнала Люпина. – Слушала я! – Тонкс несколько сбавила тон, но теперь ее было довольно хорошо слышно. – Я тебя выслушала очень внимательно, Римус. И я понимаю твои опасения. – Нет, не понимаешь! Ты не понимаешь, каковы могут быть последствия! – Все я понимаю! – Тонкс снова, было, сорвалась на крик, но сразу же заговорила тише: – Мне не пятнадцать лет, чтобы я не понимала, с чем мне придется иметь дело. Но мне плевать! Плевать на все, слышишь? Я ко всему готова! Но если ты боишься, я не буду настаивать. Ты только скажи мне в глаза, что ты сам этого не хочешь. В глаза, Римус. И постарайся не врать самому себе.
На несколько секунд повисла тишина, в течение которой Диана соображала, не убраться ли ей отсюда подальше – какова бы ни была причина их ссоры, для чужих ушей она явно не предназначалась. Но в этот момент снова раздался голос Тонкс:
– Скажи это…
Люпин в ответ молчал, и Тонкс заговорила снова, тихо и обреченно:
– Видишь? Ты не можешь сказать этого, потому что это будет неправдой. А врать ты не умеешь… Я подожду, Римус. Я терпеливая…
За дверью послышались торопливые шаги. Диана едва успела отскочить на достаточное расстояние, как Тонкс решительно отворила дверь и зашагала по коридору в сторону лестницы. Диану она, кажется, даже не заметила.