Змея Давида
Шрифт:
Трижды прочитав заклинание, вызывающий должен был надрезать обсидиановым ножом кожу на левом запястье и оросить ею печать в центре круга, после чего ждать появления демона.
Диана отложила книгу и задумалась. Достать нож из обсидиана – не проблема, хотя они попадаются нечасто. Дождаться темной луны – тем более. Куда сложнее определиться с местом для вызова демона – не на территории Хогвартса же проводить обряд. Да и Запретный лес не подходит – там полным-полно всяких тварей, которые если и не набросятся, то уж точно будут отвлекать. Лучше всего для этого подошли бы так называемые «гиблые места» – избегаемые маглами местности с особой, как правило, темной и разрушительной для обычного человека энергетикой. Именно такие места использовались первыми магами Британских
Следующий раздел был посвящен непосредственно обряду воскрешения. Здесь было все куда интереснее. В наличии полагалось иметь свежий (не «старше» шести часов) труп воскрешаемого, его волосы, часть одежды или личная вещь, обездвиженная жертва, а также что-то, символизирующее четыре земных стихии. Опять не обошлось без пентаграммы – теперь она должна быть большая, чтобы в нее можно было уместить нарисованную углем из сожженного анчара Печать демона. В верхний луч пентаграммы нужно было положить что-то от воскрешаемого, справа сверху – символ воздуха, слева – воды, справа снизу – символ земли, слева снизу – огня.
Текст заклинания воскрешения был еще длиннее – на три абзаца. Во время чтения первого проводилось умерщвление искупительной жертвы, причем так, чтобы иметь возможность собрать ее кровь, а затем, не прерывая чтения, добытую кровь следовало вылить в центр пентаграммы, прямо на Печать. Что должно следовать за всем этим, Левит почему-то не упомянул, Диана предположила, что через некоторое время воскрешаемый должен ожить.
Читать, а главное осознавать, что твой предок дважды провел этот обряд, было неприятно, хотя умом Диана осознавала, что люди Средневековья несколько по-иному относились к смерти, чем современное население так называемой европейской цивилизации. В те времена смерть была слишком частым гостем в домах людей – эпидемии, голод, войны, а позднее и Инквизиция паровым катком время от времени прокатывались по городам и селам, сокращая их население в разы. То, что детям «гуманного» ХХ века, представлялось проявлением высшей степени жестокости, для населения средневековой Европы было едва ли не ежедневной рутиной, а человеческая жизнь в те времена стоила еще меньше, чем теперь.
Диана с сомнением поглядела на часы. Девять часов вечера – не слишком ли позднее время для визита к одинокому мужчине, даже если этот визит сугубо делового характера? Снейп вряд ли собирается ложиться спать – он ярко выраженная «сова», но у него могут быть дела – начиная с проверок домашних заданий и контрольных и заканчивая варкой зелий для Больничного крыла. Конечно, отрывая его от работы, она рисковала услышать о себе немало нового и нелестного, но, в конце концов, его за язык никто не тянул, когда он говорил, что готов предоставить ей помощь в поиске избавления от проклятия.
«Ладно, была не была», – подумала она, беря в ладонь горсть Дымолетного пороха и бросая ее к пламя.
– Профессор! – позвала она, сунув голову в камин. Комната, выполнявшая функции гостиной и библиотеки (та самая, в которой она приводила его в порядок после ранения) была пуста, однако Снейп, скорее всего, был у себя, о чем говорили несколько зажженных свечей на журнальном столике. Диана позвала чуть громче, и через несколько секунд где-то слева отворилась дверь, и в комнату вошел Снейп. На нем не было ни мантии, ни сюртука, лишь брюки да светло-серая рубашка с длинными рукавами, ворот которой был расстегнут. В руках у него было несколько свитков пожелтевших пергаментов. Заметив Диану в камине, он удивленно хмыкнул. – Диана? – Добрый вечер, – произнесла она. – Я не слишком поздно? – Нет, но если вам просто не с кем поболтать, советую найти другую компанию – у меня слишком много дел, чтобы отвлекаться на беседу с вами, – произнес он пренебрежительным тоном. – Поверьте, если мне захочется просто с кем-то потрепаться и «перемыть косточки», вы будете последним, к кому я обращусь, – копируя его интонации, парировала Диана. – Просто мне нужна ваша помощь. Помните, вы мне обещали, что
Он хмыкнул и сделал рукой приглашающий жест:
– Заходите. Я уже понял, от вас так просто не отделаться.
Диана вылезла из его камина, стряхивая с одежды пепел на пол. Проследив за его недовольным взглядом, невербальным «эванеско» убрала пепел с ковра, а затем и с себя, после чего выжидательно уставилась на Снейпа. Тот направился к одной из многочисленных книжных полок, полностью скрывавших стены гостиной. Вынув одну из книг, он протянул ее Диане со словами:
– Читайте здесь. Думаю, Горбин, просветил вас насчет того, сколько она стоит, а, зная вашу «милую» привычку поглощать книги во время еды или чаепития…
Диана возмутилась:
– Я так обращаюсь только со своими собственными книгами! – Все равно не хочу рисковать. – Или вы боитесь, что я поддамся соблазну вызвать кого-нибудь из этих господ прямо к себе в комнату? – улыбнулась она.
Он скрестил руки на груди, прожигая ее взглядом, от которого порой ежились даже семикурсники, но ее это непонятно почему только развеселило. Однако, решив не злить его лишний раз (тем более что это шло вразрез с ее планами относительно самого Снейпа), она послушно добавила:
– Хорошо, если вы согласны терпеть мое общество, пока я не начитаюсь… – Согласен, при условии, если вы будете читать молча и не донимать меня глупыми вопросами. У меня на очереди контрольные работы трех курсов, да еще с десяток совершенно маразматических эссе, которые нужно хотя бы просмотреть, чтобы с чистой совестью поставить их авторам «отвратительно».
Диана не удержалась и рассмеялась, с удовольствием заметив, что и уголки губ Снейпа тоже дрогнули в улыбке. Не в привычной для него кривой усмешке, а именно в улыбке, немного робкой и какой-то мягкой.
После этого каждый занялся своим делом – Снейп устроился на диване, разложив на столике стопки студенческих работ и сбрасывая проверенные на диван рядом с собой, Диана – в кресле у камина. Тишина нарушалась лишь потрескиванием дров в очаге, шелестом пергаментов, да поскрипыванием мебели, если кто-нибудь из них менял позу.
В книге Левита была изображена нарисованная автором от руки Печать демона. И, хотя ее предок предостерегал от того, чтобы попытаться выяснить личность ее обладателя, Диана все же решила попытаться. Непонятно, каким эмпирическим путем Левит выяснил, как выглядит печать именно этого посланца потустороннего мира – первые издания «Ключа Соломона» в мире появились лишь в конце шестнадцатого века, а свою книгу Левит написал в 5058-м году по еврейскому летоисчислению, что по европейскому календарю означало приблизительно тысяча двести девяносто восьмой.
Как только она принялась разглядывать печати каждого из демонов, ей сразу бросилось в глаза то, что печать, изображенная в книге Левита, сильно отличается от печатей «Гоэции»1. Во-первых, она имела всего один круг, внешний, в отличии от печатей «Ключа», имевших еще и внутренний круг, в котором было вписано имя каждого демона латинскими буквами. Во-вторых, по нижнему краю круга шла замысловатая вязь из непонятных иероглифов, отдаленно напоминавших современный еврейский алфавит. Возможно, это был отрывок текста заклинания, Диана не знала. В-третьих, сам круг был разделен горизонтальной линией, и в каждом полукруге были нарисованы какие-то символы. Они напоминали некоторые из знаков, встречавшихся в «Ключе Соломона», однако их сочетание не совпало ни с одним из увиденных ею. Возможно, человек, разбирающийся в этих символах, мог бы сделать более конкретные выводы, но Диана убедилась в том, что в ее знаниях относительно Темных искусств содержатся досадные провалы. «Дура я, дура, – подумала она. – Ведь предлагали на шестом курсе взять факультатив по каббалистике, так нет же – нам «боёвка» интересней тогда казалась! Вот и кусай локти теперь!»