Змея и Крылья Ночи
Шрифт:
И, конечно, повсюду были монстры.
Она забилась в угол, зажав свое крошечное тело между комодом и стеной, и отказывалась двигаться.
Король Дома Ночи сидел в кресле в противоположном конце комнаты и читал. Он редко отлучался и никогда не обращал на нее внимания. Девочка покидала свое убежище лишь в редкие моменты, когда он уходил, чтобы облегчиться или съесть несколько кусочков оставленной для нее еды. Как только она слышала его шаги по коридору, она возвращалась в свой угол.
Прошла
И еще одна.
И еще одна.
И наконец, когда на небе снова появилась полная луна, ребенок, борясь с голодом, подкрался со своего места к тарелке с хлебом на столе. Ее взгляд, отливающий серебром, не покидал его, даже когда ее маленькие пальчики сомкнулись вокруг хлеба, и она медленно, неуверенно откусывала его, отступая назад.
Ни один мускул не дрогнул, кроме его глаз, которые переместились на нее и остались там. Но этого было достаточно, чтобы она отступила еще дальше в тень.
Он тихонько засмеялся.
— Ты чувствуешь себя здесь небезопасно, маленькая змейка?
Девочка перестала жевать, но ничего не сказала.
Король аккуратно отложил книгу.
— Хорошо. Ты не в безопасности. Не в этом замке. Ни в этом замке, ни в этой комнате. Ты — добыча в мире хищников.
Он наклонился ближе.
— Я никогда не причиню тебе вреда, — мягко сказал он. — Но я единственный, кто может дать это обещание и сдержать его. Я никогда не дам тебе ложной безопасности или доброй лжи. Но я научу тебя владеть своими зубами. — Он улыбнулся, впервые показав всю длину своих острых клыков, которые определенно нанесли сотни смертельных ударов.
Это зрелище должно было повергнуть девочку в ужас. И все же, впервые за месяц, она почувствовала себя… в безопасности.
— Возможно, они не такие острые, как мои, — продолжал он, — но все равно могут убить, если ими правильно укусить.
Даже такая маленькая девочка понимала, что он ей предлагает. Живя в таком мире, как этот, нужно было рано учиться таким вещам.
— Окажешь ли ты мне честь назвать свое имя?
Наконец, ребенок заговорил.
— Орайя.
— Рад познакомиться с тобой, Орайя. — Он поднялся, и на этот раз она не отступила. Он протянул руку. — Я Винсент.
Глава
5
Я заставила себя выровнять дыхание. Паника ускоряла сердцебиение. Учащенное сердцебиение означало прилив крови. Прилив крови означал, что я стала еще большей мишенью, чем была.
Магия Ниаксии была могущественной и необъяснимой. Она могла отправить
Прислушайся к своим чувствам, Орайя.
Голос в моей голове принадлежал Винсенту.
Пахнет кровью и затхлостью. Если турнир начался, значит, я должна быть в Лунном дворце. Я прижала руки к полу и тонкий слой грязи и пыли прилип к моим ладоням. Лунный дворец существовал исключительно для этого соревнования. Его не трогали в течение ста лет.
В эти стены не пускали никого, кроме участников Кеджари, но я много раз изучала его со стороны. Мне нужно было подняться наверх. Самый высокий шпиль практически весь был из окон. Ни один вампир не попадет туда с наступлением рассвета. Свет был для них крайне неприятным, если не смертельным.
Звук. Мои уши напряглись. Крики боли доносились со всех сторон — крики, которые не были похожи на крики вампиров. Мой живот скрутило. Неужели люди тоже были сброшены во Дворец? В качестве… добычи? Для отвлечения внимания? Я не знала, ужасаться ли мне или быть втайне благодарной за то, что они вызовут жажду крови у вампиров. И я слышала, как это происходит. Рычание. Далекий, изящный стук шагов по полу.
Остальные не спали. Может быть, из-за моей человечности я была последней, кто поднялся после того, как на нас была наложена магия. Возможно, это ослабило запреты — вампиры звучали ненормально, по-звериному, даже по меркам кровожадного безумия.
Мне очень, очень повезло, что я сейчас жива.
Я заморгала, вглядываясь в темноту. В отличие от вампиров, у меня не было ночного зрения. Я ничего не могла разглядеть. Я видела только черную стену. Я попыталась призвать свет к кончикам своих пальцев и потерпела сокрушительную неудачу, выпустив лишь единственную искру, которая быстро рассеялась, превратившись в дым.
Я сдержала тихое проклятие за свою бесполезную магию и огляделась в поисках своих клинков, молясь, чтобы они проделали этот путь вместе со мной. Если бы меня бросили здесь безоружной, я была бы мертва.
Жгучая боль пронзила мою руку.
ЧЕРТ.
Я сжала губы, чтобы не закричать.
Я нашла свой клинок. Зацепившись за ее острый конец. Гребаная идиотка.
Теплая кровь потекла по моей ладони. Глухое «кап-кап-кап», с которым она падала на кафельный пол, было оглушительным, даже на фоне далеких криков. Кровотечение — это плохо. Очень плохо.
Мне нужно было действовать быстро, чтобы найти безопасное место, пока кто-нибудь не учуял меня. Я схватила один кинжал, на этот раз по самую рукоять и нашла недалеко от него другой. Затем я поднялась и осторожно отступила назад, пока мое плечо не уперлось в камень. Я пошла вдоль стены, прижимаясь к ней, держа клинки наготове в каждой руке. Мои шаги были бесшумными и осторожными. Когда мой палец коснулся холодного, твердого камня, мое сердце подпрыгнуло.
Ступенька. Путь наверх. Мне остается лишь молиться, чтобы эта лестница привела меня туда, куда мне нужно. У меня не было другого выхода — не в таком слепом состоянии.