Змея в тени орла
Шрифт:
– Есть еще и пятая. И даже шестая, по слухам. Основными я бы их не назвал, скорее исключением из общего ряда.
– Это какие?
– Ну, о магии богов, я полагаю, ты знаешь.
– Слышала. Встречалась даже. Финрой тот же или Вэйше… Нет, меч на них не похож. А шестая какая?
– Это из области легенд, – честно предупредил Йорик. – В Холлангском университете существовала когда-то кафедра изучения Закона. Потом ее прикрыли.
– В связи с неперспективностью?
– Ладно бы так. В связи с отсутствием материала для изучения. А разговоры продолжают ходить. Что есть, мол, некая вселенская Сила, воплощенная… Нет, воплощенная, это вряд ли. Скажем так – абсолютная справедливость. И якобы эта Сила время от времени проявляется. В основном чтобы дать по мозгам и правым и виноватым.
– Разговоры ведь не бывают на пустом месте.
– Именно что на пустом. Ты по Дороге никогда не ходила?
– Я еще маленькая, – сердито напомнила Тресса, – нам нельзя заниматься магией до двадцати одного года. А мне всего шестнадцать.
– Кто-то недавно рычал «мне уже шестнадцать». Ладно, опустим. А бродя по Дороге без особой цели, время от времени случается натыкаться на… Как бы это назвать… В общем, есть такой термин «постмировая каверна». То есть был мир. И нет мира. Целой Вселенной как не бывало. И воняет из этих самых каверн очень странной Силой. Ну, ты сама понимаешь, наверное, что мир не может просто взять и исчезнуть. Мир уничтожить – это не всякому богу дано. А каверны тем не менее есть. Кто-то ходит и грохает вселенные, как елочные шарики.
– И это назвали абсолютной справедливостью? Бред какой-то.
– Если бы, – вздохнул орк. – На одну каверну я когда-то сам натолкнулся.
– И как?
– Страшно, – признался Йорик. – Очень. Похоже на чисто отмытый морг. Трупы уже убраны, дезинфекцией воняет, пол блестит… Пусто. И мертво.
– А всех перемен – только новые трупы, так?
– Ты мило продолжаешь ассоциативные цепочки. В общем, да. Хотя гипотезы выдвигаются самые разные. В том числе и такие, что убитый мир – это шанс для Творцов попробовать еще.
– Для Творцов? – Тресса улыбнулась. – Ты поганый поклонник Темного бога, командор. Разве не доказано, что наш мир создан Флайфетом?
– Разве не доказано, что оскорбительным именем Флайфет именуют Светлого Владыку только еретеки-шефанго? Даже орки и те зовут его Сияющим.
Сотто, услышав о богах, навострили уши. И пришлось рассказывать им старые-старые легенды эльфов и орков. Легенды о сотворении мира, о любви и ненависти, дружбе и предательстве. О богине с именем Двуликая, воплощавшей в себе Смерть и Жизнь, Свет и Тьму, Зло и Добро. О том, как брат обрек на муки брата, бог предал бога, о войне, что разразилась потом, залив кровью целый материк.
А потом пришло время возвращаться. Потому что небо над Лесом стало по-вечернему светлым. Темнело здесь быстро, а Финрой просил вернуться до темноты.
Над поляной, где дожидался их Финрой, горел неяркий огонек. Бог сидел на траве, поджав ноги, курил трубочку и читал толстую книгу, судя по картинкам, совершенно неприличную.
– Явились, – кивнул он, не отрываясь от чтения, – сейчас… Эк он ее, а! И ведь не хотела, дурочка.
– Ты о ком? – настороженно поинтересовалась шефанго.
– Да здесь одна, – Финрой захлопнул книгу, она исчезла, и огонек погас. – Ну что, в лагерь?
– Угу, – без особого, – энтузиазма буркнул Йорик. – В лагерь.
– С ума сойти! – ахнула Тресса, узрев выстроившихся на плацу бойцов.
Сотник строго приподнял бровь и недоверчиво оглядел строй, заглядывая через головы первой шеренги.
– Парад, сэр, – унылым голосом объяснил Гоблин, – в честь вашего возвращения… сэр. Они сами, я тут ни при чем.
– Отчеты? – бросил Йорик, не отрывая глаз от своих солдат.
– На столе, сэр.
– Можно я тоже в строй? – Тресса высмотрела свой десяток. – Я тоже чистенькая и гладковыбритая. Общего вида не испорчу.
– Испортишь, – пробормотал орк. – Ты погляди, а! Даже воротники и манжеты чистые!
– У меня тоже!
– Стой, где стоишь.
– На меня смотрят.
– Еще бы!
– Я стесняюсь.
Орк наконец оторвался от созерцания принарядившихся вояк и уставился на Трессу.
– Безрукавку зашнуруй потуже, – посоветовал Йорик, – меньше будут смотреть.
И развернулся к строю, уже деловой, строгий и чуть пугающий, каким был всегда, до тех пор, пока не звучала для солдат команда «вольно».
– Десятники.
Десятеро, хвала богам, подтянулись, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
– Доклады о новичках перед отбоем.
– Да, сэр. – В один голос. Едят глазами. Костьми лягут за сотника.
– Рансо!
– Да!
– Дежурство по лагерю!
– Понял.
– Дельмек. Техтиер. Даур.
– Да, сэр!
– Охрана периметра.
– Понял! – привычно слаженно.
– Гоблин!
– Да. – Пауза тянется… И вместо унылого поскуливания Гоблин рявкнул вдруг:
– Сэр!
Йорик вздрогнул. Строй тоже.
– Скотина.
– Так точно, сэр.
– Благодарность от лица командования, – мрачно буркнул Йорик. – Ты молодец. Спасибо. И прекрати выпендриваться.
– Да пожалуйста. – Гоблин умудрился пожать плечами, продолжая стоять «смирно».
– Вольно. Разойтись.
Легенда сидела в сторонке, строгала ножом тонкий прутик и наблюдала за лагерем. Тресса сидела рядышком. Шила себе маску из куска черного шелка и тоже наблюдала за лагерем.
Лагерь кипел и бурлил.
Бойцы старых наборов разрывались между шефанго и Йориком, хотелось поговорить, но сотник исчезал и появлялся в самых неожиданных местах, устраивая периодически выволочки, и поймать его было сложно. А Эфа, которая Тресса и которая еще и Эльрик… к ней подходить было как-то боязно. Кто она сейчас? Как с ней разговаривать? Да и неудобно как-то расспрашивать девчонку… Была бы Эфа – ее можно, а Трессу эту… А ну как засмущается. И в зубы даст.