Змея за пазухой
Шрифт:
Когда Никита проснулся, Кривицкого уже не было. Алекс не только принял душ, но еще и поджарил на завтрак последние четыре яйца, которые каким-то чудом завалялись в холодильнике. Порция Никиты находилась в сковородке, замотанной в кухонное полотенце, чтобы подольше сохранилось тепло.
Едва Никита расправился с немудреным холостяцким завтраком, как в дверь позвонили. Новый звонок звучал как-то странно — чересчур тихо, словно робел перед гостями. Кривицкий вернулся? — удивился Никита, бросив взгляд на часы; они показывали половину десятого. Никита хотел по старой доброй привычке отворить входную дверь, не спрашивая, кто
Поэтому Никита, не подходя к двери, спросил:
— Кто там?
— Это я… — Тихий женский голос.
Полина?! Что ей понадобилось? А просто позвонить по телефону нельзя было?
— Минуту… — сказал Никита, быстро натянул на себя спортивный костюм и посмотрелся в зеркало.
«Ну и рожа!..» — подумал он с отвращением и отворил дверь. На лестничной площадке стояла Полина, а позади нее торчал Альберт. Судя по выражению лица начальника охраны, ему очень хотелось раздавить Никиту, как клопа. Уж не ревнует ли его к своей хозяйке этот верный сторожевой пес? А почему бы и нет? Местечко на семейном ложе четы Колосковых стало свободным, не грех и согреть его мускулистым телом. По крайней мере, ни от Полины, ни от ее любовника Шервинского не убудет. А там, гляди, фортуна улыбнется, — женщины народ непостоянный, вдруг Полине шибко понравятся мужские достоинства Альберта…
Никита невольно нахмурился, устыдившись скабрезных мыслей, и сухо спросил:
— Чем обязан?
— Может, мы об этом в квартире поговорим? — сухо сказала Полина.
— Ах да, извини… Это я спросонок, — соврал Никита, пропуская Полину в прихожую.
Но когда вслед за ней направился и Альберт, Никита с вызывающим видом сказал:
— А ты пока покури на свежем воздухе, — и захлопнул дверь перед самым носом начальника охраны.
Эта маленькая месть своему недоброжелателю (или ревнивцу?) немного успокоила Никиту, и он стал более любезен.
— Сюда… — указал он Полине на дверь гостиной и тут же едва не схватил ее за рукав, чтобы остановить.
Сам он провел остаток ночи в спальне, а Кривицкий спал в гостиной на диване. Так получилось, что Никита еще не заглядывал туда, поэтому не ведал, что там творится. Хорошо зная безалаберность мужчин (и не только на своем примере), он не сомневался, что в гостиной царит бардак. Но когда они вошли туда, у Никиты отлегло от сердца — постель Алекс убрал, везде было чисто, и ничего не валялось на полу, в том числе носки и старые тапочки Никиты. Интересно, когда это Кривицкий умудрился не только принять душ, приготовить завтрак, но еще и навести порядок в гостиной?
— Я должна тебе кое-что рассказать, — без предисловия начала Полина.
— Садись. Сюда… — Никита пододвинул к ней кресло. — Я внимательно слушаю.
— Мне кажется, Олега убил Шервинский.
Оба-на! Вот так фортель. Что за игру она — нет, они! — затеяли? Никита был обескуражен, но не подал виду, что знает о ее отношениях с Шервинским.
— Это кто такой? — спросил он как можно безразличнее.
— Богатый человек. Конкурент Олега.
— Ну, ежели конкурент, то не исключено. Однако я думаю, что у Олега конкурентов, а тем более врагов было гораздо больше, чем пальцев на руках и ногах.
— Нет, ты не понимаешь! — загорячилась Полина. —
— Уж не о Потапкиной горушке идет речь? — догадался Никита.
— Да… будь она неладна!
Потапкиной горой назывался старинный серебряный рудник в десяти километрах от города. Серебра там уже давно не было, его выбрали еще при царе, остались лишь подземные выработки, куда время от времени забирались местные пацаны, любители приключений, которых потом искали всем миром — больно хитро были закручены подземные ходы, чисто тебе лабиринт.
— Что-то я не въезжаю… — с недоумением сказал Никита. — На кой ляд твоему мужу и Шервинскому сдался этот рудник? Ведь серебро оттуда давно ушло.
— Как бы не так! Ты ведь знаешь, что у Олега предприимчивость была в крови. Он давно присматривался к Потапкиной горе, все рылся в архивах. Два года назад Олег купил современную импортную технику, нанял геологоразведчиков, и спустя несколько месяцев они принесли ему вот такой, — Полина руками показала нечто, размером с яблоко, — самородок. Геологи нашли несколько в стороне от старых разработок очень богатую серебряную жилу. Но когда Олег начал оформлять документы на земельный отвод и разрешение на открытие рудника, оказалось, что на него имеет виды и Шервинский. Вот тут-то все и началось…
— Шервинский угрожал Олегу?
— Да! — Полина немного помялась, а затем продолжила уже тише, опустив голову: — Олег тоже… Говорил, что закопает его на Потапкиной горе.
— И ты думаешь, что Шервинский оказался шустрее Олега… или удачливее?
— Я уже не знаю, что и думать. Шервинский отрицает свою причастность к убийству, я почти верю ему… верила. Но ведь в голову Шервинскому не заглянешь.
— Заглянуть можно. Через дырку от пули.
— Перестань! Что ты такое говоришь?!
— Но если ты уверена, что убийство Олега — это дело рук Шервинского, то почему бы тебе не отплатить ему той же монетой? Денежки у тебя есть, а верный Альберт постарается исполнить твое пожелание в кратчайший срок. Думаю, нужные людишки для разных темных дел у него есть.
Никита задал этот вопрос не просто так. Он хотел понаблюдать за реакцией Принцессы.
— Никогда! — воскликнула Полина. — Запомни: я никогда не опущусь до бандитских разборок!
«Хо-хо, как говаривала незабвенная Элл очка Щукина. — Никита мысленно, не без некоторого торжества, рассмеялся. — Вот мы и спалились. Конечно же Шервинский тебе дорог… как память, наверное. И естественно, с его плешивой головы не должен упасть ни единый волосок. Что ж, продолжим сей прелюбопытнейший разговор…»
— Было бы сказано… — Никита скептически хмыкнул. — Рудник ведь так и остался подвешенным, и тебе еще придется ломать копья с Шервинским, чтобы получить лицензию на добычу серебра. Так не проще ли поступить с ним так, как он поступил с Олегом? Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы.
— Ты это серьезно? — Взгляд Полины потемнел, ее карие с желтоватыми искорками глаза вдруг превратились в черные бездонные озера.
— Я всего лишь высказал предположение, — пожал плечами Никита. — В вашем тесном мирке богатых и упакованных по высшему разряду убрать конкурента, отправив его ногами вперед, обычное, даже обыденное дело. Так что я не сказал ничего крамольного.