Знахарь-2 или профессор Вильчур
Шрифт:
Люция взяла его за руку и сказала:
— Я никогда вас не брошу и никогда с вами не расстанусь. Почему вы не верите в то, что я осознаю свои чувства и желания? Что это не какие-то мимолетные и фантастические прихоти, а цель моей жизни, цель, которую я поставила перед собой давно и которая никогда не изменится? Я взрослая женщина и зрелый человек. Я понимаю себя, но не могу понять вас, хотя знаю, что не вызываю у вас неприятных чувств и что я вам небезразлична. А с другой стороны, я не жду от вас таких чувств, каких вы дать мне не хотите или не можете. Больше всего на свете
не доросла, но, по крайней мере, хотя бы не отказывайте мне желать этого. Вильчур сжал ее ладонь.
— Панна Люция, — начал он, но она прервала его.
— Нет, прошу вас, не повторяйтесь. Я все уже знаю наизусть.
Она посмотрела на него с улыбкой.
— Профессор! Вы первый, кого я пытаюсь соблазнить. Смилуйтесь, у меня нет в этом опыта!
Он искренне рассмеялся:
— Дорогая панна Люция, меня соблазняют тоже впервые в жизни, так что опыт у меня тоже отсутствует.
— Вы забываете о Зоне.
— Ах, о Зоне! Эта простодушная женщина всегда одаривала меня избытком чувств.
— Это нетрудно заметить. Зоня косо на меня посматривает, чувствуя во мне соперницу.
Профессор возмутился:
— Что за сравнение?!
— В этих делах любые сравнения возможны. Я сама не знаю, у кого из нас больше шансов.
Она произнесла это с откровенным кокетством, и Вильчур смущенно ответил:
— Вы смеетесь.
— Я вовсе не смеюсь. Вы так защищаетесь от меня, точно я какая-то страшная мегера.
Он покачал головой.
— Я защищаю вас от себя.
— И в этом проявляете завидное упорство.
— Продиктованное убежденностью в правоте защищаемого дела, — заметил он с улыбкой.
— Скорее, необоснованное упорство.
— Вы себе не представляете, как трудно сохранять это упорство. Вы искушаете судьбу, я предостерегаю вас!
— Я не боюсь судьбы.
— Это как раз и является доказательством легкомыслия.
— Или веры в то, что это — судьба, это — неизбежность!
— Неизбежность, — задумчиво повторил Вильчур.
И он говорил правду. Действительно, чем больше он находился с Люцией, тем чаще ловил себя на том, что ищет убедительные аргументы, чтобы жениться на ней. Он все меньше находил в себе сил противиться этому желанию и все чаще старался найти разумные обоснования. Отношение Люции и ее слова давали ему право сделать вывод, что это не минутное и преходящее чувство, что она действительно его любит, что действительно хочет стать его женой. Разница в возрасте выглядела не так уж устрашающе. В конце концов, на свете есть много именно таких семейных пар. Даже природа оправдывала такой брак хотя бы тем, что, например, у зверей самки откровенно желают и ищут старых самцов. Своим браком с Люцией он не станет связывать ее жизнь, поэтому освободит ее, когда только она этого пожелает.
По правде говоря, решение созрело у него уже давно, однако он не мог себя заставить объявить об этом, как бы предвидя что-то такое, что само разрешит этот вопрос, помимо его воли и ее стремления. Поэтому
"неизбежность", сорвавшееся с ее уст, отрезвило его. Уже не раз он думал о том, что жизнь его всегда укладывается в категориях неизбежности. Брак с Беатой, научная карьера, известность, слава, состояние, бегство Беаты, потеря памяти, долгие годы скитаний, потом интриги Добранецких, разорение, Люция и возвращение в Радолишки — все это происходило помимо его воли, это было где-то записано, запрограммировано, и он никак не мог на это повлиять. Понимал он и то, что в действительности каждый его шаг, каждое движение, каждое решение были как бы продиктованы, были как бы следствием таких обстоятельств, которые не позволяли ему выбрать какой-нибудь иной путь, а всегда оставляли лишь один — предложенный, указанный.
— Неизбежность, — думал он. — Неужели я составляю исключение или это каждый человек с рождения находится уже на каком-то пути, который неизбежно должен привести его к указанным судьбой местам?.. Неизбежность… А, например, Емел… Этот человек не утруждает себя думами о завтрашнем дне. Просто доверился судьбе и позволяет бросать себя в любом направлении, как лист на ветру. С каким спокойным безразличием относится он ко всем выдвигаемым жизнью изменениям или противоречиям, он даже не задумывается над ними.
Вильчур сейчас вспомнил то, чему его научили еще в школьные годы и что он автоматически принял как догму: человек — кузнец своей судьбы… Что за абсурд! Вероятно, в каких-то незначительных делах судьба предоставляет человеку свободу для решения, но свобода эта всегда обусловлена бесчисленным количеством психологических факторов, сформированных жизнью или продиктованных чужой волей.
— Неизбежность…
Сколько же в этом слове заключено трагедий и одновременно покоя.
Дорога поворачивала влево, и за поворотом начинались первые домики городка.
— До свидания, панна Люция, — сказал Вильчур. — Не забудьте, пожалуйста, завтра, прежде чем пойти на мельницу, зайти на почту и узнать, не пришла ли посылка с висмутом.
Он поцеловал ей руку и быстро повернул к дому, точно боялся, что Люция захочет снова вернуться к разговору. Подойдя к мельнице, он встретил Василя, который, видимо, поджидал его. Парень был грустный и озабоченный.
— Что, Василь, опять какие-то проблемы? — затронул его Вильчур, обрадованный тем, что может отвлечься от собственных мыслей.
— Ну, конечно, пан профессор. Как же я могу не иметь проблем с этой девушкой, — ответил Василь.
Вильчур не сразу понял.
— С какой девушкой?
— А с Донкой.
— Что, она отказалась от тебя?
— И отказалась, и нет.
— Как это так? — заинтересовался Вильчур.
— Ну, сказала, что я ей нравлюсь, но замуж за меня она не выйдет.
— Не выйдет? А почему? Может, она кому-нибудь уже пообещала руку?
Василь отрицательно покачал головой.
— Нет, не в этом дело. Она боится, что мой отец рассердится на нее и выгонит из дому.