Знак даосов

Шубникова Лариса

– Давай, - легко согласилась Нора. – А можно еще пару пледов? Таких, знаешь, в крупную клетку? И подушек.

– Угу. И павлиньих перьев. Веер китайский на стену, - он потешался.

Однако рад был, что Норе небезразличен его дом. Их дом.

– Если ты хочешь, давай перьев. А еще лучше – павлина. Будет тут ходить, тебя радовать.

– Мне хватает Прони. Другую скотину я просто не вынесу.

Еще какое-то время они молча улыбались друг другу, но все же собрались и вышли из дома. Нора шла впереди, а Игорь

снова смотрел на нее: джинсы старые, кофта «ни о чем».

Черный внедорожник заурчал огромным котом, тронулся и неспешно поехал по дороге. В стекла било яркое сентябрьское солнце, согревало последним теплом, отражалось в глазах Норы яркой синевой, а в Игоре будило странную дурость, непонятную мальчишескую бесшабашность.

Они бросили машину на парковке и вошли в огромный магазин – гнездо пороков, которым так приятно потакать время от времени. Блестящие витрины, красивое освещение, гомонящая толпа, маленькие кафе. Здесь, определенно, можно было жить. Более того, найти себе пару, родить дитя и даже путешествовать, сидя в шезлонге под пластиковой пальмой.

– Нора, нам сюда. – Игорь обхватил маленькую за плечи, развернул в нужную сторону и потащил к магазину одежды. – И давай без писка и прочих проявлений.

– Игорь, нет. Это лишнее. Куда?! – Она все же запищала, а что ей оставалось?

Сопротивляться огромному мужчине сложно, а когда он уверен в своем решении, то и вовсе невозможно.

Мелехов втянул Нору в просторный торговый зал, огляделся, оценил дислокацию и провел рекогносцировку – направился к вешалкам с дамской одеждой. Нору он крепко прижимал к своему боку.

– Нора, я знаю, что ты сейчас начнешь психовать, но выскажусь сразу и надеюсь, что ты меня поймешь. Если ты не выберешь одежду сама, то этим займусь я. И вот тогда не вздумай верещать, что фасончик не твой. В виде угрозы – я выкину все твои старые вещи, - убедительно выдал Мелехов. – Ну, кроме того алого комплекта, конечно. Я не хочу делать тебя несчастной на веки вечные.

Нора шутки не поддержала.

– Не надо. Я смогу сама все купить и … Мне совершенно ничего не нужно!

– О, как. Значит, не услышала. О’кей, козявка.

Игорь двинулся между стоек с одеждой, хватая все подряд.

– Тэк-с. Вот это и это. Да, малявка? – Игорь видел, что Нора с ужасом следит за его показательным выступлением. – И вот это! О, а тут двух цветов. Берем обе!

– Игорь! Я сама! – Крикнула достаточно громко, несколько покупателей обернулись. – Я поняла. Но, это ужасно.

– Что именно, малявка?

– То, что ты шантажируешь меня. И то, что ты выбрал.

Она тряхнула головой, волосы рассыпались живописно, глаза сердито сверкнули, а Игорь умилился. Мысленно обругал себя идиотом, но радости это не убавило.

Потом он бродил за Норой – та выбирала вещи аккуратно, все время разглядывая ценники. Игорь замечал и снова угрожал,

что начнет делать покупки сам. Она вздыхала и подчинялась. После примерки, которая длилась совсем недолго, вопреки ожиданиям Игоря, они оплатили покупки и получили два огромных пакета.

– Теперь за пледами? Слушай, там телеги здоровые выдают. Могу тебя прокатить. Бок болит?

– Нет, мне лучше. – Нора все еще печальная после Игорева шантажа, уныло плелась по торговому центру.

– Ну, тогда просто прокачу. И давай по дороге в обувной. Не, вот смотреть так на меня не надо. Спорить тоже. Зима близко, козявка. Как ты собралась по снегу бегать?

В обувном они получили еще пару пакетов. И наконец-то попали в огромный магазин, где продавалось буквально все – от колец для салфеток до целых гостиных. Купили кучу всякой всячины: нужной и бесполезной. Нора просто передавала выбранное Мелехову, а он не глядя, складывал все в большую тележку. Игорь пытался унять в себе того самого идиота, но ничего не мог поделать – ему нравилось, как смеется Нора, а потому он трещал без умолку. Уже на подходах к терминалам, Игорь присвистнул:

– Козявка, вот без этого я не уйду! – он указывал на изумительного в своем уродстве, керамического павлина.

Павлина они купили, задыхаясь от смеха и поминая его каждую минуту. В продуктовом супермаркете родился новый рефрен*. Нора озвучила Мелехову длинный список продуктов. Трижды упомянула – не забыть купить хлеб.

– И хлеба, сына, хлеба*. – Этой фразой «болели» до самого конца шопинга.

От автора: Рефрен (от фр. «повторять») — в музыке главная тема, определенный музыкальный материал, неоднократно возвращающийся на протяжении произведения. «Хлеба, сына, хлеба» - крылатое выражение из легендарного к/ф «Любовь и голуби».

Обессиленные и довольные вернулись домой, и снова был хохот. Игорь таскал пакеты из машины в дом, заваливая бедняжку Нору покупками. Она не успевала их разбирать.

– Чёрт! Нор, самое главное забыли. Тьфу ты. Выпивка! Значит так, ты тут оставайся, сражайся. Я в тебя верю. А я метнусь в магазин. Вернусь минут через сорок.

– Я буду ждать. – Сказала просто, а Игорь…

Он ничего не ответил, развернулся и вышел. Дорогой думал – его ждут. И не где-то, а дома. И не кто-то, а Нора. И даже не Нора, а жена.

В опрятном супермаркете Игорь закупил выпивку и собрался уже на выход. Собственно и пошел, но притормозил. Милейшая старушка любовалась горшками с маленькими фикусами на стойке возле цветочного магазина. Ну, старушка и старушка, однако что-то показалось ему странным. И чутье не подвело!

Бабуля сделала маленький шажок к стоечке, взяла горшок и тихо спрятала его в большую холщевую сумку. Затем обернулась и увидела Мелехова. Поняла моментально, что ее застукали, но присутствия духа не утратила.