Знак даосов

Шубникова Лариса

– Не надо. Не надо, Нора… – не понимая совершенно, что он делает, что творит, Елисеев принялся целовать ее, собирая губами соленые слезы.

– Павел Иванович, вы сможете помочь? – она, будто не замечала его жадных губ. – Все, что захотите. Я сделаю все, что вы захотите, только скажите мне, он жив?

Она принимала его ласки, а Елисеев едва не сойдя с ума от ее близости и покорности, все же нашел в себе силы оторваться от Норы, отстраниться. Он сделал шаг назад, пытаясь справиться с собой, глубоко вздохнул и прямо

посмотрел в глаза Норы.

«Даже так…» – он прекрасно понял, откуда взялась ее покорность! Маленькая синеглазая девушка готова была на все, лишь бы узнать о своем капитане. Терпеть его, Елисеева, поцелуи…

– Мне нечего сказать тебе, Нора. Прости, девочка, – развернулся и нетвердой походкой пошел в коридор.

Один шаг – одна новая мысль. Я люблю ее. Я неправ. Я не могу оставить ее в таком состоянии. Я должен ей помочь. Я обязан ей жизнью. Я сделаю.

Последняя мысль прозвучала в нем именно тогда, когда носок его ботинка коснулся входной двери. Елисеев круто развернулся, прошел в гостиную.

Нора сидела на стуле, слезы текли по ее щекам. Она мерно раскачивалась взад-вперед, чем-то напоминая пластмассовую неваляшку.

– Нора, я сделаю все, что смогу, – сказал и направился к выходу, твердо зная, что сдержит обещание.

– Паша! – он услышал быстрые шаги, и через мгновение тонкие нежные руки обняли его, Елисеева, голова Норы прижалась к его спине. – Спасибо.

– Мне пора, Нора.

Елисеев заставил себя вырваться из ее рук, и шагнул за дверь.

***

Утром следующего дня майор Елисеев составил рапорт с просьбой о переводе в другое ведомство под руководство генерала Жарова. Еще два дня он выслушивал нотации своего начальства, но был непреклонен и добился желаемого.

Генерал встретил нового подчиненного серьезным взглядом с толикой удивления.

– Прошу, майор, присаживайтесь, - указал на мягкий стул, дождался, пока Елисеев займет предложенное место, только после этого запер дверь своего кабинета и уселся за стол.

Майор понял – разговор будет долгим, серьезным и очень непростым.

– Выкладывайте. Каковы ваши цели?

– Моя цель – работа в бюро.

– Это очевидная цель, - генерал откинулся на спинку кожаного кресла, - а меня интересует цель скрытая. Майор, не думаю, что они совпадают.

– Верно. Но, Аркадий Борисович, я действительно хочу работать в бюро, - Елисеев не лгал.

Служба у Жарова давала неплохие перспективы, плюсом шел интерес самого майора – больше полномочий, разнообразия, опасности.

– Принято. Так что там с другой целью? – Жаров выдал любезнейшую полуулыбку.

– Капитан Мелехов.

Елисеев ждал вопросов, изумления со стороны генерала и не дождался. Тот построжел лицом, свел брови и промолчал.

– Аркадий Борисович, он жив?

Целую минуту, которая показалась Елисееву годом, Жаров молчал, изучая своего нового подчиненного, но принял решение

и высказался:

– Три недели назад он был жив. Старший лейтенант Шепелев и лейтенант Усиков вернулись из рейда с крайне важной информацией – это было целью операции. Они рапортовали, что капитан Мелехов спас их обоих. Рискуя жизнью, принял на себя огонь, и тем самым позволил уйти. Сам остался в лощине. Больше о его местонахождении и состоянии ничего не известно. Связь потеряна. Почти никакой надежды на то, что он жив. Три недели, майор. Три. Вы же понимаете, что это значит?

– Понимаю. Плен исключается.

– Верно. Мелехов – агент бюро, а значит, живым его не возьмут, – генерал крепко сжал кулаки. – Павел Иванович, он лучший мой специалист, но даже он не смог бы выжить в такой ситуации. Три недели! Это невозможно.

Елисеев не думал ни секунды:

– Я готов ехать за ним, товарищ генерал.

Несколько мгновений собеседники изучали друг друга, взвешивали все «за» и «против».

– Майор, скажите честно, вам это зачем? Нет, я рад инициативе. Рад, поверьте. Я бы сам ехал за Игорем – люблю его, по-отечески и крепко. Но вы-то?

– Причина глубоко личная, но это никоим образом не отменяет важности операции. Бюро должно быть уверено, что капитан Мелехов не попал в плен, – Елисеев сделал лицо намекающее, мол, вот вам и причина для санкции рейда.

– Разумеется, – понятливо кивнул генерал, – мы не можем считать операцию выполненной, пока не убедимся в полной ее секретности. Я уже направил рапорт о необходимости рейда, рад, что явились вы, и готовы взять на себя весь риск. Идите, Павел Иванович, я оповещу вас о решении бюро.

– Так точно! – майор вскочил, вытянулся в струнку, козырнул и вышел с позволения Жарова.

Следующим вечером Елисеев находился на борту военного самолета, который нес его навстречу неизвестности, опасности, но хуже то, что спасение капитана убивало все надежды на благосклонность Норы. Елисеев где-то в глубине души был уверен – Мелехов не погиб. Живучести Игоря удивлялись все те, с кем майор успел пообщаться в часы своего недолгого пребывания на новом месте службы.

Глава 26

– Если он жив, то может быть только там, Рой, – Елисеев и его группа, состоящая из трех бойцов и одного доктора, затаились в неприметной канаве. – Видишь у холма? Во-о-о-н там?

– Да, Ель. Вижу. Проверить? – конопатый Родин – позывной «Рой» – подобрался.

– Отставить. Идем втроем. Ты, я и Сажа. – Рой и доктор кивнули в ответ на тихий приказ Елисеева. – Зяма и Фукс – на месте.

Сумерки опустились скоро, надежно укрыли мглой людей, холмы и душистые травы лощины. Елисеев удивлялся ароматам разнотравья и тому, что все еще способен ощущать их и радоваться этому.

Небольшой отрядец , хоронясь и внимательно оглядываясь по сторонам, начал свой короткий и такой опасный путь.