Знак даосов
Шрифт:
У нее не было выбора. Судьба не дала ей возможности решать самой – кого любить, а кого нет. Для нее всегда существовал только один мужчина – Игорь. Все остальное не в счет, все пустое, напускное и нереальное.
– Я обещаю, Паша. Я обещаю тебе. Ты слышишь меня? – она снова плакала, теперь уж не об Игоре, а о другом – нелюбимом, но замечательном.
– Слышу. Прости, что замолчал… Просто подумал, что вот и он, поцелуй смерти, конец призрачным надеждам. Нора, и все же не стану говорить тебе прощай. До свидания, чудо. Не мое, но все таки чудо.
Он прервал разговор первым. Дисплей телефона погас. А Норе подумалось, что в жизни ее тоже что-то погасло, выключилось, но не оставило по себе дурного, неприятного. Только нежность, понимание и благодарность – огромную, как умытый слон.
Личное счастье очень невнимательно к чужим бедам, особенно то, которое так долго блуждало где-то, а потом явилось, обрушилось и ослепило. Вот и Нора уже через минуту была счастлива, как птичка! Позволила себе целую кучу разных дурачеств – от глупых детских, до девичьих, но тоже легкомысленных.
С громким восторженным визгом она попрыгала на постели, потом побежала в кухню за шоколадкой, но передумала и съела огромный бутерброд с колбасой. Откусывая мягкий белый хлеб, поняла, как проголодалась за эти несколько месяцев, как долго она не понимала, не ощущала вкуса еды. И вкуса жизни…
– Что я вижу, Нора Юрьевна? Вы с утра того? Закусываете? А Гирша, как всегда, не пригласили, - Хаим Львович возник на пороге кухни с небольшим букетом из роз в руках. – Я таки понял, что счастье вас не миновало? Едет наш дикарь?
– Хаим Львович! – Нора кинула недоеденный бутерброд, бросилась к соседу и крепко его обняла. – Он жив! Скоро будет!
– Деточка, ви меня задушите! Но продолжайте, я не против такой смерти, - Гирш хохотнул и аккуратно обнял Нору. – Наконец-то улыбка.
Нора выпустила соседа, отошла на шаг.
– Хаим Львович, спасибо. Вы все время меня поддерживали. Даже не знаю, как бы я справилась без вас.
– Прекрасно, детка. Благодарность шикарная вещь! Вот вижу у вас там колбаска. Она, к примеру, кошерная*?
От автора: Кошерный - это термин, используемый для описания пищи, которая соответствует строгим диетическим стандартам традиционного еврейского права (упрощенно).
– Я не знаю, - смеялась Нора.
– Значит, кошерная. Знаете, деточка, я уже в таких летах, что запросто могу лишиться части памяти и на минуточку не вспомнить о диете, - Гирш протянул Норе букетик. – Возьмите эти цветы, а мне дайте колбасы и чашку чаю. Таки я не буду против вашей компании за завтраком.
– Спасибо. Хаим Львович какая же я счастливая! – Нора уткнулась носом в цветы.
– Ви не счастливая, ви глупенькая. Нашли таки чему радоваться? Приезду дикаря?
– Гирш уже удобно устроился за столом.
– Как вам не совестно? Вы же все время твердили мне, какой Игорь замечательный. Какой он умный и сильный, - Нора достала керамический кувшин и поставила в него цветы.
– Что только не наплетешь плаксивой девочке? – Гирш шутил, но глаза его блеснули, предали, выболтали все о том, как сильно он волновался о «дикаре». – Нора, ви чудесная, однако копаетесь, как я не знаю где. Режьте уже эту колбасу и потолще. Поверьте, Гирш не постесняется открыть рот чуточку шире, чтобы откусить кусочек. Да, да! Вот так. И кусочек моно побольше!
Завтракали долго, со вкусом и не замечали времени. Хаим Львович развеселился и пригласил Нору в театр «в вечеру». Она не отказала, и было решено смотреть спектакль, а Гирш вдобавок ко всему, посулился купить Норе бокал шампанского в антракте.
Гирш сдержал свое обещание, и они выпили игристого в буфете. Спектакль, к слову, не удался, но вояж в театр – очень даже. Иной раз просто приятно оказаться в красивом месте, среди симпатичных людей, под огоньками большого города, уже принарядившегося ради праздника.
– Нора Юрьевна, согласитесь, Новый Год в столице стал приятнее. Не знаю, кому пришло в голову тратить столько электричества на украшения, но шельмец небезнадежен. – Нора и Гирш неспешно брели по празднично сияющему скверу. – Ви только посмотрите, какой безобразный гном! Но как чудовищно мил в своей этой красношапочной пошлости.
– Хаим Львович, чем вы недовольны? У гнома приятное лицо. И глазки такие… - Нора замялась, не зная как назвать жутковатенький взгляд новогоднего персонажа.
– Что? Что ви замолчали? Называйте вещи своими именами. Гном безобразен, как и тот спектакль, который мы видели, но мы с вами совершенно очарованы. Был со мной случай: я и мой друг, Яков Ашкенази, решили отправиться в экскурсию по небольшому подмосковному городку. Автобус показался нам комфортабельным, а фляжка с коньяком достаточно большой, чтобы ввязаться в эту авантюру. Гид заливался соловьем, всё местные красоты расписывал. Вот, честное слово, не знаю, откуда он вытаскивал слова, чтобы рассказать о том сером городишке. Я даже поверил ему на минуточку. Так вот после того, как меня и Яшу вернули в Москву на том автобусе, мой мудрый друг сказал то, о чем я только подумывал: «Хаим, экскурсия говно, а поездка шикарная!». И не смотрите ви на меня так, детка. Да, Хаим Львович прекрасно умеет сквернословить.
– И не думала смотреть так, - Нора захохотала, вслед за ней Гирш.
Так и шли - весело, неспешно – по скверу, наслаждаясь легким тихим снежком, что укрывал Москву и готовил ее к новому году по всем зимним правилам. Домой добрались к полуночи и расстались у ворот – приятно и трогательно.
***
Утро встретило Нору легким морозцем, обрадовало ярким зимним солнышком и прекрасным настроением. Вероятно, потому она решила быть красивой и модной. Нора принарядилась: узкое длинное шерстяное платье бежевого цвета, крупные серьги и локоны. Затем легкий завтрак и приятное путешествие до института.